Игра Анук

Девочке показалось, что весь мир замер, будто его заморозили. За окном птица застыла в полёте. Но это ещё что. Посреди комнаты вдруг возникло некое существо… просто из ниоткуда. Только что не было – и вдруг появилось. Перед Анук стояла… обезьяна и чесала в затылке. Если точнее, шимпанзе. Полная копия деревянной фигурки, только в тёмном костюме, такой папа надевает на совещания. Да ещё с сигарой в зубах, которую шимпанзе с удовольствием потягивал. Зверь оглядел комнату.

– Ты кто? – с трудом вымолвила Анук.

Онемеешь тут, когда посреди твоей комнаты из воздуха является шимпанзе в костюме. И есть ли смысл спрашивать, обезьяна же всё равно не ответит.

– И тебе доброго дня, – вдруг выдал гость. – До чего же невежливо меня порой встречают. – Он вздохнул. – Впрочем, чего и следовало ожидать. Я всего лишь шимпанзе. А где это я оказался?

– В моей комнате, – выдохнула Анук, слишком потрясённая, чтобы удивляться ещё и тому, что нежданный гость, против всяких правил, умеет говорить.

– А тебя как зовут? – продолжал свой допрос зверь, чётко выговаривая каждый слог, как если бы Анук туго соображала.

– Анук, – выдохнула девочка.

«Я говорю с обезьяной, ну всё, приехали!»

– Ну, так бы сразу и сказала, – отвечал шимпанзе.

Он выпрямился, откашлялся и довольно хриплым голосом, но всё же весьма торжественно объявил:

– Моё имя Пан.

И застыл в ожидании. Никакой реакции не последовало, и шимпанзе нервно пожевал сигару и уточнил:

– Ты же не глухая?

Анук замотала головой и выдавила из себя:

– Пан? Или Пэн? Как Питер Пэн?

Она с радостью спросила бы что-нибудь поумнее, но вид шимпанзе с сигарой посреди комнаты как-то сбивал с толку.

– Питер Пэн? – Шимпанзе выдохнул облако дыма в виде огнедышащего дракона. – Кто такой Питер Пэн? Твой друг?

Анук не успела ответить, а шимпанзе заговорил снова:

– Нет, я просто Пан. Я почти такой же, как ты, мы с тобой одного биологического вида!

Он уставился на Анук, рассчитывая на согласие. Но она только глядела на него, выпучив глаза. Тогда шимпанзе покачал головой и продолжал:

– Я Пан. Гоминид. Это научное название шимпанзе. Ты тоже шимпанзе, строго говоря. С точки зрения генетики. Только без меха.

И он снова покачал головой: неужели Анук этого не знает?!

Генетика? Гоминид… что это? Анук казалось, она сошла с ума. Или видит сон. Может быть, с надеждой подумала она, весь сегодняшний день мне лишь приснился?

Но шимпанзе никуда не исчезал и даже начал немного злиться. Нет, не сон, похоже, всё правда.

– Я не болтать сюда пришёл, – нетерпеливо напомнил гость. – Говори, какое желание ты хочешь отменить.

Желание? Откуда обезьяна знает о желании? Необъяснимо.

– Я хотела, чтобы мои родители были только моими, – прошелестела Анук.

– И в чём проблема? – Пан поглядел на дневник на столе, как будто мог в него заглянуть, и продолжил: – Младшие в семье иногда раздражают. И даже часто. Да что там, всегда. Тебе без неё лучше. Пусть родители будут только твоими? Солидное желание.

– Жестокое! – возразила Анук.

– Зато честное, – не согласился шимпанзе. – И зачем только вы, люди, всегда притворяетесь? Это так фальшиво. Вот я всегда говорю: будь собой. Тёмная сторона есть у всех, даже у самых милых. Обычно вы её скрываете или вообще не желаете замечать. Но она всё равно время от времени проступает.

Анук провела по животу: где же в её душе эта тёмная сторона?

– Получается, во мне есть капелька шимпанзе?

– Нет, – Пан скроил презрительную гримасу, – это в тебе говорит человек.

– Но как так может быть? Желание просто взяло и сбылось! Я записала его на ночь, а утром сестра исчезла, – тихо произнесла Анук. Её душили отчаяние и раскаяние.

– А! – кивнул шимпанзе. – Совесть мучает. А ты как думала?

И Пан зашагал по комнате, как учитель, который что-то объясняет.

– Удивляешься, что желание взяло да сбылось? Ну, деточка, чего же ты хотела? Это же заветное желание. Иначе я бы сюда не явился. А заветные желания исполняются, если они от всего сердца и загаданы всерьёз. Рано или поздно, но обязательно исполняются. В твоём случае – слишком скоро, да?

Пан грубовато загоготал, но Анук его никак не поддержала, и он продолжал:

– Как сестру-то зовут? – Он поглядел на страницу со страшным заветным желанием и прищурился.

Неужели разобрал?

– Майо?

– Майя, – поправила Анук и решительно забрала у нахальной обезьяны дневник.

Он, конечно, на вид не опасен, просто очень уж чудной.

– Что, растерялась, деточка? – Шимпанзе выпустил в сторону Анук колечки сигарного дыма.

– Не могли бы вы тут не курить? Это детская… подростковая… моя комната! И да, растерялась. И ничего не понимаю.

Анук с трудом сдерживала слёзы. Но унять дрожь в голосе не могла.

– Чувствуешь себя виноватой. Придумала другое заветное желание. Чтобы отменить первое. Светлое начало борется с тёмным.

Пан убрал сигару в карман костюма, где она продолжала дымить.

– Откуда вы знаете о заветном желании?

Шимпанзе снова грубо хохотнул и почесал мохнатый подбородок: