Игра Анук

Как-то ей было не по себе: очевидно, обитатели этого леса гораздо крупнее, чем она и Пан. Но кто именно мог оставить такие следы, пока оставалось загадкой.

– Понятия не имею, – ответил Пан, – но их было много. Видишь, сколько следов. Всю траву примяли, до самых деревьев. Вытоптали. Ни одного прямого стебелька. Кто бы они ни были, нам следует радоваться, что они ушли. Я упоминал, что эта игра бывает опасной?

– Нет, не упоминал. – Анук с упрёком подняла брови и тревожно оглянулась.

– Да ты просто не слушала меня, – отмахнулся шимпанзе. – Если ты мал, как мышь, не попадайся на пути кошке. Ты же понимаешь, что я имею в виду?

– Съедят?

Кто может жить в лесу? На уроке биологии проходили. Медведи, лисы, птицы всякие. Кому более всех по вкусу тринадцатилетние девочки размером с мышку?

– Съедят, – подтвердил Пан, – но ты не бойся. Я же с тобой. А я-то вырос в дикой природе.

Да уж, защитник – сморщенный шимпанзе в костюмчике Робин Гуда! Но уж ладно, Анук прикусила губу, молчок.

– У меня глаза рыси и инстинкты…

Пан не договорил и истошно завопил, когда кузнечик, достававший Анук почти до пояса, перепрыгнул её одним махом.

Анук невольно хихикнула. Прыгающие насекомые – это не так страшно, как потерять Майю или стать чьим-то обедом, однако шимпанзе принял этот смешок на свой счёт, снова кинул на Анук обиженный взгляд и поплёлся по притоптанной траве, ворча что-то себе под нос.

Пан понуро уставился в землю, а Анук тревожно оглядывалась – кто-то же должен следить, чтобы их не съели. Огромные деревья, стволы которых стремились в небо, ужасно отвлекали. Но вот и опушка леса. Ну и лес! Деревья, казалось, доставали до облаков, лиственные кроны сливались над головой, так что были видны только небольшие лоскутки синего неба среди сплошной зелени. Солнце, пробиваясь сквозь листву, рисовало причудливый узор на земле. Ветер с тихим шелестом проносился по лесу. Анук, как зачарованная, прислушивалась к птичьему пению и, к своему изумлению, смогла в этом хоре даже разобрать отдельные слова. Много слов, но безо всякого смысла, просто сотни отдельных разговоров и песен. А у деревьев тоже были голоса. Глубокие басы, которые растягивали слова, отчего те становились совсем уж непонятными. Лес жил. Анук даже на минуту забыла Майю и саму себя. Только слушала, слушала, затаив дыхание.

– Идём! – напомнил Пан. – Теряем время.

И он пошагал дальше, одному ему ведомым путём.

– Тёмный Принц, конечно, болван, но мы не дадим ему шанса первым прийти в сердце леса.

– А он тоже здесь? – спросила Анук, наблюдая ссору двух белок из-за ореха.

– Он вступил в игру в другом месте, – объяснил Пан.

Он шествовал теперь с таким видом, будто этот лес ему принадлежал.

– Каждый раз одно и то же. И всё-таки что-то по-новому. Все игроки в начале мелкие. И в первом мире им всегда надо найти зелье, которое поможет подрасти, – монотонно бубнил Пан, как будто это был скучнейший урок математики. – Но вот эта штука с сердцем леса – что-то новенькое. Обычно Законодатель прячет зелье в зачарованном колодце в лесу. А где зелье, там и меч. Немудрёная задачка. Только неприятная. Потому что в колодце обитает уродливая бородавчатая жаба. Старик-Законодатель обожает сказки, чтоб ты знала. Однажды он вообще намудрил: придумал тут в лесу домик ведьмы и схоронил зелье у неё в кухне.

– А кто он вообще такой, этот Законодатель? – поинтересовалась Анук.

Ветер шелестел листвой у них над головами, две мухи размером с кулак носились над грибом с красной шляпкой и жужжали свои песни.

– Ты его часто упоминаешь.

– Ну, он ведёт эту игру, он тут главный, – отвечал Пан. – Прячется где-то, никто его не видит, а он следит, чтобы всё шло как положено.

Обезьян отмахнулся от одной из мух.

– Только не спрашивай, кто эту игру сотворил. Этого я сам не знаю. Ты, вероятно, тоже не в курсе, кто создал мир, в котором ты живёшь. Ведь не знаешь же? И ещё…

Пан осёкся. Анук проследила за взглядом шимпанзе и увидела между деревьями что-то тёмное: огромный чёрный навес из парусины с белым ухмыляющимся черепом.

– Пиратский флаг? – изумилась Анук.

Пан был слишком потрясён, он ничего не ответил, только пялился на полотно.

– Может, это тоже часть новой сказки, – предположила Анук, перебирая в уме известные ей истории.

– Нет, – опомнился шимпанзе, – это пиратский флаг, но пиратам положено быть в другом игровом поле. Их место – на море.

Пан огляделся, будто искал глазами среди леса пиратский корабль. Но вокруг были только деревья, листва, да мелькали тени зверей.

– Не нравится мне это. Пошли отсюда. Надо поскорее найти это проклятущее сердце леса. Ерунда.

Анук вовсе не казалось, что это ерунда, но спорить она не стала.

– Лес большой, – заметила Анук, следуя дальше за проводником.

Все леса казались ей огромными с тех пор, как они с родителями гуляли в лесу неподалёку от их дома. Но учитывая её мышиные размеры, этот лес был для неё теперь бесконечен, как космос.

– А если ты не знаешь, где сердце леса…

Опять обиженный взгляд Пана.

– Или если лес коварно хочет тебя запутать… Может, снова спросим у кого-нибудь дорогу?