Игра без правил

— Не хотите решать сейчас, не надо, — милостиво разрешил грек. — Подумайте, но мы оставим за собой право действовать сообразно обстановке и решать в некоторых случаях, не советуясь с вами.

— Даже так? И что же вы решите?

— Неужели у вас имеется противоестественное желание вновь пережить налет? — засмеялся Лука. — Могу твердо обещать, что наши решения будут направлены только на обеспечение вашей безопасности.

— И моих коллег, — добавил Михаил Павлович.

— Разумеется, — согласился хозяин. — Не откажите в любезности, — вынимая из ящика стола японский диктофон, попросил он, — повторите приметы разбойничков, желательно подробнее. Пригодится, знаете ли. Все-таки не с безобидной публикой имеешь дело. Может быть, они как-то обращались друг к другу по именам или по кличкам?

— Не считайте их полными идиотами, — надулся Котенев, — станут они клички называть. Вы что, мне не верите, думаете, я тень на плетень навожу?

— Упаси бог, — замахал руками грек, не забыв включить диктофон. — И мысли такой не держу. Зачем придумывать? Итак…

Михаил Павлович описал приметы приходивших к нему с самочинным обыском, не забыв и проклятого уголовника, стоявшего у машины. Было, конечно, некоторое сомнение — говорить о нем или нет, — но потом он решил сказать.

— Вот и славненько, — выключив запись, потер руки Лука. — Отдыхайте пока, а мне придется заняться делом. И я вас прошу, дорогой Михаил Павлович, ради бога, не делайте опрометчивых шагов. Вы меня понимаете?

— Вполне, — выходя в прихожую, заверил Котенев. Странно слышать от грека повторение собственных призывов, совсем недавно обращенных к Лушину и Хомчику. Но что поделать? Видимо, все действительно развивается по спирали и ничто не ново под луной.

— Звоните мне завтра, — выпуская гостя, попросил грек. — Надеюсь, уже смогу чем-нибудь порадовать.

— Всего доброго, — попрощался Михаил Павлович.

Хлопнула дверь, щелкнула задвижка. Встреча с Александриди почему-то не принесла желанного успокоения, но как было без этого обойтись?..

Проводив гостя, Лука вернулся в комнату, сел к столу, налил себе еще кофе и, включив диктофон, прослушал запись. Слушая, он грыз печенье и морщился — как все неприятно, неожиданно и оттого еще более неприятно. То, что Мишку Котенева обобрали под предлогом обыска, не заставляет волноваться — добро чужое, да и взяли у него далеко не последнее. Но сам предлог…

Впрочем, и факт нападения — как его ни обзывай, но это именно нападение — беспокоит. Пронюхал кто-то, вычислил, начал принимать меры к изъятию накопленного? Тревожный симптом, требующий принятия самых серьезных мер.

Дослушав до конца, Лука выключил диктофон и задумался, ковыряя в ухе тупым концом шариковой ручки. Надо звонить Курову и сообщать о происшествии. Но если позвонил, то будь готов предложить Сергею Владимировичу несколько вариантов решения этой, прямо скажем, непростой задачки. Если выкатишь факты и фактики голяком, не проанализировав ситуацию и не найдя вариантов устранения возникшей опасности, то сам нарвешься на неприятность и отношение к тебе изменится в худшую сторону: как ни крути, а Куров типичный аппаратный продукт и по всем вопросам привык получать информацию с уже готовыми решениями, которые разработали за него другие.

Взяв лист чистой бумаги, Лука быстро набросал несколько строк. Не ахти, конечно, но зато на уровне здравого смысла. Набрав номер телефона Сергея Владимировича, он попросил срочной аудиенции. Получив согласие, вышел из квартиры и, спустившись вниз, некоторое время стоял, внимательно осматривая из окна парадного улицу.

Не обнаружив ничего подозрительного, грек сел в автомобиль и покатил к дому Сергея Владимировича. Притащить за собой хвост к Курову было бы просто безумием, а Лука рисковать не хотел…

Возвращался он уже поздно вечером — усталый, измученный, но довольный состоявшимся разговором. Подготовленные предложения шефу понравились, за что удостоился похвалы, и решение принято именно такое, как и предполагал Александриди, — посягнувших на людей Курова предстояло примерно наказать в назидание другим чужакам, у которых может возникнуть желание поживиться за чужой счет.

Свернув в темные, запутанные переулки центра, Лука отыскал нужную подворотню и остановил машину. Порывшись в перчаточном отделении, достал электрический фонарик и, подсвечивая себе под ноги — черт бы совсем побрал городские власти, экономящие на освещении, — углубился в темень двора. Около высокой двери постучал два раза.

Вскоре на втором этаже распахнулось окно, и сонный мужской голос недовольно спросил:

— Кого принесло?

— Открывай! — ничуть не смутившись нелюбезным приемом, ответил грек. — А то Царствие Небесное проспишь.

Мужчина захлопнул створки. Через минуту Лука вошел в помещение какой-то конторы. Впустивший его мужчина зажег свет. Поморгав после темноты, Александриди первым направился к лестнице на второй этаж и, войдя в приемную, сел на раскладушку. Мужчина, почесывая голую мускулистую грудь, устроился за столом секретарши и выжидательно уставился на гостя.