Игра души

Миллер допросил трех молодых людей Эллисон, и все как один свидетельствовали о халатности и безразличии со стороны семьи. Один из них, некий Рамиро Ортега, подкрепил версию родителей, рассказав, как они с Эллисон несколько дней непрерывно занимались любовью у него дома после очередной семейной ссоры. Ханна, ее подруга из школы, подтвердила эту историю, сказав, однако, что в глубине души Эллисон была хорошей девушкой и что в последнее время она изменилась. По ее словам, Эллисон уже давно ни с кем не встречалась и казалась абсолютно другим человеком: спокойной, тихой, почти ангельской. Миллер вспомнил слова Ханны: «Теперь она хорошая сестра».

Оскар выплыл из дома, словно тень. Увидев Миллера у себя на пороге уже четвертый раз за эту неделю, он с раздражением цокнул.

– Опять вы?

– Сеньор Эрнандес, – серьезно произнес Миллер.

Из дома доносился зловонный запах. У Оскара Эрнандеса никогда не было стабильной работы. Он метался с одного места на другое: был механиком в мастерской, работал на заправочной станции, водил грузовик, осуществлял мелкие ремонтные работы на дому. Нельзя отрицать, что он был работящим: дни напролет он проводил вне дома, пытаясь заработать на жизнь. Но его ближайшее окружение неизбежно вовлекало его во всякие неприятности.

– Слушай, начальник. Она еще не вернулась, но мы позвоним, когда Эллисон будет дома. С ней всегда так. В последние годы она себе на уме. Не беспокойтесь. Мы знаем свою дочь. Она оторва, но она вернется. Все мы когда-то ненавидели своих родителей.

Образ распятой Эллисон встал перед глазами Миллера. Он сглотнул и продолжил:

– Могу я войти и поговорить с вами и вашей женой?

– Это обязательно? – удивился Оскар. – Мы смотрим телик. Уже одиннадцать, а завтра рано вставать на работу.

Миллер ничего не ответил, и отец его понял.

– Ладно. Проходите, – сказал он, наконец открыв москитную сетку.

Миллер последовал за Оскаром, который, проходя по коридору, не прекращал оправдываться:

– Видишь ли, дружище, травка у меня для личного потребления. Это законно. Мой шурин – любитель покурить, так что… Это свободная страна. Бог благословит Америку.

– На этот счет вы можете быть спокойны… – ответил Миллер. – Я не ищу наркотики. Я ищу людей.

– Хуана, к нам снова полиция. Насчет Эллисон, – небрежно бросил отец на пороге гостиной.

Миллер зашел следом за ним. Это место выглядело еще хуже, чем в день, когда они подали заявление об исчезновении. Тогда родители позволили ему войти в спальню Эллисон, чтобы он мог убедиться в отсутствии признаков насилия. Ему не удалось найти ничего, что бы указывало на ее местонахождение, но зато он понял, что в их семье не принято уделять слишком много внимания чистоте. Все, от покрывала на кровати до стен спальни, было покрыто жирными пятнами. Толстый слой пыли покрывал письменный стол, свисавшие с карниза гирлянды и даже распятие над изголовьем кровати. На столе едва ли были какие-то книги и конспекты, зато Миллер нашел пару любовных историй, по которым понял, что Эллисон обладала идеальным почерком. В тот визит он ушел ни с чем, не считая списка имен ее подруг по школе и заверения родителей, что дочь не вела никакого дневника, который мог бы пролить свет на ее жизнь. Телефон Эллисон исчез вместе с ней, а вся одежда осталась на месте в шкафу. Единственное, чего недосчитались родители девушки, это стыда за то, что их дочь снова ушла из дома без предупреждения.

В гостиной висел синеватый дымок, подсвеченный экраном телевизора, на котором показывали «Семейство Кардашьян». Сбоку в кресле сидел мужчина с бородкой, открывший Миллеру дверь. Он курил и не обращал никакого внимания на агента, вставшего прямо напротив него.

– Это Альберто, мой шурин. Он живет с нами уже несколько месяцев. С моей женой Хуаной вы уже знакомы.

Мать Эллисон уставилась в телевизор и оторвала взгляд от экрана, только когда агент заговорил.

– Сеньор и сеньора Эрнандес, – произнес Миллер, – я должен сообщить вам, что мы нашли Эллисон.

– Ну вот видите! Я же говорил, что она разыщется. Когда она вернется домой? Она вам что-нибудь сказала? – спрашивал Оскар. Он был явно разозлен. – Уж она у меня попляшет. Заставлять полицию зря тратить на нее время. Будет сидеть под замком, пока ей не исполнится двадцать один.

– Нет… Она не придет. Эллисон… – Миллер с трудом заставлял себя говорить. – Эллисон больше не вернется.

– Это она так сказала? – возмутился отец. – Она придет с протянутой рукой, когда ее новый дружок ее бросит. С ней всегда одно и то же. Как только у нее пустеет в карманах, она приходит за деньгами. Для этого и нужны дети. Чтобы выпускать кишки родительскому кошельку и вырывать их глаза. Вороны с ногами – так звал мой отец меня и моего брата. Как же старик был прав.

– Она была найдена мертвой далеко отсюда, на полуострове Рокавей, – сухим тоном сказал Миллер, стараясь не вдаваться в подробности.