Читаем Игра души полностью

Игра души

– Эй, эй… тише, Мирен… Тебе нужно отдохнуть. – Он наклонился ко мне, стараясь удержать на кровати. – Я как смог промыл рану. У тебя еще остался песок в волосах и на шее, но, по-моему, у меня неплохо получилось.

– Где мы?

– В мотеле «New Life» в Бризи Пойнт. Знаю, местечко так себе, но… Он оказался ближе всего к месту, где я тебя нашел. Парень на стойке регистрации настаивал, что тебе нужен врач, но думаю, если б я отвез тебя в больницу, ты бы мне голову оторвала.

– Который час?

Голова пошла кругом, когда я попыталась найти взглядом часы, но так и не обнаружила ничего, что могло бы ответить на мой вопрос.

– Полночь, – мягко ответил Джим, посмотрев на часы на запястье. – Отдыхай.

– Полночь? Сколько же я?..

– Я нашел тебя несколько часов назад. Около девяти. Ты крепко спала. Я… Совершенно вымотан. Я думал провести около тебя всю ночь, но раз ты проснулась… Признаю, я с ног валюсь от усталости. Если ты не против, я посплю вон на той кровати. Но… Если хочешь, я могу взять другой номер. Администратор сказал, что в мотеле никого нет. Сомневаюсь, что он дорого возьмет за пару часов.

– Нет, – поспешно сказала я. – Останься. Все… Все нормально.

Его рот растянулся в странном выражении, которое я приняла за знак согласия. Затем он взял со стола стакан воды, подошел и протянул его мне.

– Спасибо, Джим, – произнесла я. – Не знаю, почему… Я… – Я пыталась извиниться, но он спокойно остановил меня:

– Отдыхай, Мирен.

– Нет, послушай… Я хочу, чтобы ты знал… Хотя обычно мне не удается выразить свои… чувства. – Произнести это слово стоило мне неимоверных усилий. – Клянусь я… Я благодарна тебе за то, что ты здесь, и за то, что ты мне помогаешь.

– Мирен… Я знаю. Тебе необязательно ничего говорить. Мы вспылили и… Я не понял, что твое прошлое – не мое. Что мой опыт не такой, как у тебя, и что мои страхи, особенно они, совсем не похожи на те, что мучают тебя. Жизнь у каждого своя, и у меня нет никакого права ставить под сомнение твои мотивы и войны. Мы все начинаем жизнь с разных точек, и всех она бьет по-разному. Но все мы пытаемся двигаться по ней так, чтобы не растерять слишком много деталей самих себя на этом ухабистом пути, полном непредвиденных происшествий.

Он замолчал, и впервые за много лет я почувствовала, что кто-то облек в слова мою внутреннюю борьбу, которую я сама никогда не могла понять. Когда я смотрела на других людей и видела их счастливыми, грустными, взволнованными или плачущими, я проклинала судьбу за то, что она лишила меня всяких чувств. Возможно, профессор прав и мы все были приговорены двигаться вперед по этой кошмарной дороге, стараясь не потерять на ходу свое снаряжение. И только мы сами можем разобраться со своими поломками.

Я с трудом приподнялась и молча оперлась спиной об изголовье кровати. Пусть у меня болела голова, пусть все вокруг ходило ходуном, но я знала, чту мне требовалось в этот момент. Я сжала его руку, и он, стоя, смотрел на меня сверху вниз. От настольной лампы на его лицо падала тень. Я вспомнила все моменты за последние годы, когда Джим был рядом как учитель и друг, наставник и нечто большее, как друг и доверенное лицо.

Я потянула его к себе, и он, подчиняясь моему безмолвному приказу, сел на кровать. Джим внимательно смотрел мне в лицо. Я знала, что он понимал мои мысли, но не мог уловить всю картину целиком. Мой разум был загадкой даже для меня самой, и, возможно, поэтому он так пристально всматривался в меня, пытаясь проникнуть в каждый безжизненный уголок моей израненной души.

Я погладила его по голове. Пальцами поиграла с завитками волос. Он глубоко дышал. В нервном напряжении я смотрела на Джима. Сняла с него очки. Последний шаг. Осторожно положила их на тумбочку. Он взглядом проводил движение моей руки и снова вонзился глазами в мои. Затем мягко наклонился ко мне и остановился ровно на таком расстоянии, что я почувствовала его дыхание. Неужели найти это было так тяжело? Неужели Джим и был тем единственным человеком, который мог заставить меня чувствовать себя в безопасности? Я подалась вперед. И почувствовала прикосновение шершавой кожи его губ.

Вдруг все оборвалось.

С оглушительным грохотом лопнуло окно, и на нас посыпался град мелких осколков. Джим вскочил и, ничего не понимая, стал оглядываться по сторонам. Камень, запущенный в комнату, отлетел от шкафа и приземлился на кровать рядом с моей левой ногой. Профессор открыл дверь и выбежал в коридор. Я попыталась встать, но поняла, что была босиком, а пол засыпало битое стекло.

– Джим? – закричала я, как только он скрылся.

Спустя несколько секунд он снова появился за дверью, бранясь и ругаясь.

– Сукины дети. Это были те подростки. Я видел, как отсюда уезжали три мопеда, слышал, как они смеялись, но не разглядел номеров.

Я посмотрела на камень рядом с ногой и взяла его в руки. Это был булыжник размером с манго. На нем красными чернилами было написано слово и два числа:

«ИОАНН 8–7».