Игра Джералда

Даже если там что-то есть, я не буду на это смотреть.

Но она не могла не  смотреть. Ее взгляд сам скользнул мимо сережки и остановился на пятачке перед самой дверью, ведущей в коридор. Там было пятнышко высохшей крови, но Джесси сейчас волновала совсем не кровь. Это была кровь Джералда. Кровь – это нормально. Ее волновал след ботинка, отпечатавшийся в крови.

Чего ты психуешь?! Если он есть там сейчас, значит, он был там и раньше!

Но как бы Джесси ни хотелось в это поверить, она точно знала, что никакого следа здесь не было. Вчера на полу не было ни единой пылинки, не говоря уже о каких-то следах. Тем более что этот  след не мог быть следом Джералда или самой Джесси. Это был отпечаток большого растоптанного ботинка, а грязь с него, уже высохшая на полу, вполне могла быть грязью с заросшей тропинки, что вьется вдоль берега озера на протяжении примерно мили, а потом уходит обратно в лес и ведет на юг, к Моттону.

Похоже, что вчера ночью кто-то действительно был здесь, в спальне.

И как только эта кошмарная мысль неумолимо оформилась в ее и без того перенапряженном сознании, Джесси начала кричать. Бродячий пес, дремавший на крыльце у задней двери, на мгновение приподнял голову и навострил здоровое ухо. Но сразу же успокоился и опять опустил морду на лапы. В крике не было никакой угрозы – это кричала хозяйка. Всего лишь хозяйка. Тем более теперь от нее тоже пахло той черной тварью, что приходила сюда вчера ночью. Это был очень знакомый запах. Запах смерти.

Бывший Принц закрыл глаза и снова заснул.

Глава 25

Наконец ей кое-как удалось взять себя в руки. И как ни странно, в этом ей помогла идиотская аутотренинговая считалка, придуманная Норой Кэллиган.

– Раз, для ступней и для пальчиков ног, десять милых свиняток – лежат к боку бок, – хрипло проговорила Джесси в пустоту спальни. – Два, для левой и правой ноги, они так прекрасны, стройны и длинны. Три, для того, что у женщины есть. Женщина я – это нужно учесть… и вляпалась я через это по самые пончикряки…

Она продолжала упорно начитывать простенький текст считалки, повторяя те строки, которые смогла вспомнить, и пропуская те, которые напрочь забыла. Она лежала, плотно зажмурив глаза. Она повторила считалку раз шесть подряд и в конце концов начала осознавать, что сердцебиение постепенно приходило в норму, а самые кошмарные страхи начинают блекнуть. Но она даже и не заметила то радикальное добавление, которое внесла в стишок Норы.

После шестого раза она открыла глаза и обвела комнату мутным взглядом человека, который только-только проснулся после короткого крепкого сна. Однако она избегала смотреть в тот угол, где стоял туалетный столик. Ей не хотелось снова наткнуться взглядом на ту сережку и уж тем более – на чужой след у двери.

Джесси?  Робкий и тихий голос. Кажется, это был голос примерной женушки, только теперь в нем не было ни надрывного энтузиазма, ни горячечного отрицания. Джесси, можно я что-то скажу?

– Нет, – быстро отозвалась Джесси и не узнала свой собственный голос, таким он стал ломким и хриплым. – Лучше молчи. Как вы мне все надоели, сучки.

Пожалуйста, Джесси. Послушай меня.

Джесси закрыла глаза, и в голове у нее возник мысленный образ той части ее личности, который она называла примерной женушкой. Причем она ничего не представляла себе специально. Она просто его увидела. Женушка все еще пребывала в колодках, но теперь она подняла голову. Наверное, это было очень непросто сделать, если учесть, что ей на шею давила тяжелая деревяшка. Волосы разметались, на мгновение приоткрыв лицо, и Джесси с удивлением обнаружила, что примерная женушка была совсем еще молодой девчонкой.

Да, но она – это тоже я, подумала Джесси и едва не рассмеялась. Классический случай для книжки из серии «Прикладная психология – в массы». Ей вспомнилась Нора, которая могла буквально часами говорить о том, как мы должны лелеять и холить «ребенка внутри нас». Нора утверждала, что причина всех наших депрессий и бед – хроническое неумение потакать слабостям этого внутреннего ребенка.