Игра Эндера. Глашатай Мертвых

Вместо того они попытались дискредитировать книгу, объявив ее фальшивкой. «Иллюстрации были наскоро сделанным монтажом. Текстовый анализ выявил, что эта книга не могла быть написана автором двух предыдущих книг. Регистрационные книги передач по ансиблу свидетельствовали о том, что книга вряд ли могла быть передана с Лузитании, на которой не было ансибла». Некоторые люди поверили этому. Многие не обратили внимания. Многие же, заинтересовавшиеся достаточно, чтобы прочитать «Жизнь Хьюмэна», не снизошли до того, чтобы воспринять их как раманов. Некоторые признали свинок, прочитав написанное Демосфеном несколько месяцев назад обвинение, и стали называть флот, находящийся уже в пути к Лузитании, «Вторым Ксеноцидом». Это было очень безобразное название. В Ста Мирах было недостаточно тюрем, чтобы посадить туда всех, кто пользовался им. Межзвездный Конгресс полагал, что война начнется через сорок лет, когда флот достигнет Лузитании. Но война уже началась, и она обещала быть жестокой. Многие люди верили тому, что написал Глашатай Мертвых, и многие были готовы признать свинок и считать тех, кто добивался их смерти, убийцами.

В один осенний день Эндер достал тщательно завернутый кокон, и они, вместе с Новиньей, Ольгадо, Кимом и Элой, пролетели несколько километров над ковром из капима до знакомого холма у реки. Посаженные ими маргаритки были в пышном цвету; зима здесь будет мягкой, и Королева будет в безопасности от десколады.

Эндер осторожно вынес Королеву на берег реки и положил ее в приготовленную им с Ольгадо пещеру. Снаружи они положили тушу свежеубитой кабры.

Потом Ольгадо отвез их обратно. Эндер плакал от охватившего его неконтролируемого чувства исступленного восторга, передававшегося ему от Королевы, слишком сильного для человеческого сердца; Новинья обнимала его, Ким тихо молился, а Эла пела веселую народную песню, которую когда-то можно было услышать в холмистой местности Минас-Жераис, среди старой Бразилии. Это было хорошее время, хорошее место, о лучшем Эндер не мог и мечтать в стерильных коридорах Боевой школы, когда он был еще маленьким и сражался за свою жизнь.

— Теперь я мог бы и умереть, — произнес Эндер. — Все, что я должен был сделать, я сделал.

— И я тоже, — отозвалась Новинья. — Однако я думаю, что теперь самое время начинать жить.

В сыром и промозглом воздухе неглубокой пещеры над рекой сильные жвалы вспороли кокон, и слабое исхудавшее тело вырвалось наружу. Ее крылья постепенно раскрылись и подсохли на солнце; она с трудом слетела на берег реки и наполнила влагой свое иссохшее тело. Она поела немного мяса кабры. Яйца внутри нее взывали о том, чтобы их выпустили на волю; она отложила первую дюжину их в тушу кабры, затем съела несколько растущих поблизости маргариток, стараясь ощутить изменения в своем теле после того, как она наконец вновь ожила.

Тепло солнечного света на спине, бриз в ее крыльях, прохлада воды под ногами, ее яйца, согревшиеся и созревающие в плоти кабры — долгожданная жизнь, и вплоть до сегодняшнего дня она не была уверена, что станет не последней из их племени, но первой.