Игра, финал которой - жизнь (СИ)

- Ты полячка, - улыбнулась она, снова повернувшись перед зеркалом, отражавшим молодую девушку в белоснежном платье, с аккуратно уложенной прической из темно-каштановых волос. Фата ложилась на пол, спускаясь от венка из белых искусственных цветов. Роуз взглянула на свое непривычно красивое личико, с не менее непривычным макияжем – ей накрасили ресницы и чуть заметно подкрасили губы, хотя девушка не красилась никогда… На глаза от волнения навернулись слезы, дыхание замирало, а сердце, напротив, колотилось как сумасшедшее. До свадьбы оставалось все меньше и меньше, всего несколько часов. Меньше двух часов…

- Ну и что? Я и британка тоже! – усмехнулась Ирма. – Ладно, Джесс, пошли одеваться, а то скоро на свадьбу идти… - женщины упорхнули, оставив Розалину наедине с ее мыслями и эмоциями в спальне, когда-то принадлежавшей ей. Но уже сегодня вечером она отправится в новый дом… Девушка сжала в руках медвежонка, с которым так любила играть в детстве.

Она заберет его с собой, наверное… В новую жизнь… Вот только новую ли? Сердце сжималось при мысли о том, что это могло произойти год назад, и она могла бы идти к алтарю совершенно с другим человеком. Когда она думала о том, чего уже никогда не будет, просто не может быть… И какая-то крошечная частичка души, человеческая, не усыпленная даром и выбором только из-за чар Анны, сжалась от болезненного осознания того, что это никогда уже не вернется. Даже если она захочет, даже если будет снова противиться сущности, живущей в ней, не сможет его любить. Не сможет дать то, чего он ждет, заглядывая в ее глаза с бесконечной болью и бесконечной надеждой на взаимность. Она должна была разорвать эту связь, заставить если не забыть о ней, то хотя бы суметь все же жить, хоть как-то, без нее… Она была обязана сделать это, отпустить, не удерживая, не причиняя боли. Но не могла… Какая-то почти безумная надежда, почти безумное желание быть с ним, не осознаваемое ей самой, останавливало в последний миг. Вина сжимала душу, стоило лишь вспомнить на миг его взгляд, когда она сказала, что им не дано быть вместе… Вина, жившая в душе даже тогда, когда она была почти счастлива. Но только почти. Быть по-настоящему, безоглядно счастливой, ей было не суждено… Расплата за дар.

- Хоть бы не пришел, - прошептала девушка, глядя на свое отражение. – Только бы не пришел… - она не виделась с ним с начала подготовки к свадьбе и не представляла, придет ли он на церемонию, которая была с каждой секундой все ближе. На ее венчание с другим человеком, которому принадлежало теперь ее сердце, которому принадлежала ее душа и с которым она проведет свою жизнь. Его, то есть, валькирии живут довольно долго, а Том к тому же старше… При мысли о Реддле захотелось впервые за утро улыбнуться – вспомнила смех, теплую улыбку, руки, обнявшие впервые тогда, в Тайной Комнате, и вдруг осознала, насколько же она по нему соскучилась и как сильно хотелось к нему, туда, в разбитый на лесной полянке, уютно окруженной деревьями, шатер, где ждали алтарь со скамейками и столы, поставленные по случаю свадьбы. Совсем немного осталось до мгновения, когда она станет миссис Реддл, и этого хотелось безумно. Хотелось стать женой человека, ставшего едва ли не самым дорогим на свете. Хотелось переступить вечером на законных основаниях порог небольшого домика. Их домика…

- Роззи, - в дверь постучали и заглянул папа, в новом сюртуке, с галстуком. Прокашлялся, немного нервно теребя рукав сюртука. Посмотрела на знакомое лицо с морщинками и ахнула, впервые в жизни заметив притаившиеся в уголках его глаз слезы. – Нам пора, малышка, - голос прозвучал как-то хрипло. Роуз сглотнула подкативший к горлу комок – пора.

Сейчас все начнется, когда они окажутся там, на полянке. От волнения вдруг слова клятвы напрочь вылетели из головы, а ведь учила их… Волнение лишь усилилось от осознания того, что папа волнуется, и впервые за всю ее жизнь едва ли не плачет. Хотя нет, он, наверно, и на свадьбах сестренок плакал… И вот ее очередь…

Когда медленно шли по шатру между скамейками, на которых уже расселись гости, к Томасу, ждущему ее рядом со своим другом, Джимом Норкиссом, бывшим в этот сказочный день шафером, к Джессике, Ирме и Шарлотте Кидс – подружкам невесты, к священнику, ждавшему ее, чтобы обвенчать их и соединить их судьбы, сердце глухо замирало. Клятва никак не вспоминалась, а фата, длинная, до пола, показалась какой-то чужой. Ядвига шла впереди, разбрасывая цветы, как самая маленькая из гостий. Майкл, который всю предсвадебную суматоху носился по дому, радуя всех кругом известием о том, что Роззи выходит замуж, включая саму Роззи, раз в сотый, вел себя на удивление тихо, сидя на первом ряду рядом с Тадеушем.