Игра Герцога

Когда сияние высветило их бледные лица, музыка стала громче, и траурные, плавно стелящиеся ноты сменились бодрыми, высокими, обрывистыми. Сверху упал новый луч, озарив в большом ярком круге Гвилума. Фрак переливался в брызгах искр:

— Наше почтение собравшимся! То, чего мы так долго и томительно ждали целых два столетия, наконец-то начнётся! Впрочем, может быть, для многих эти две сотни лет промчались, как два дня, кто знает, кто знает! Но две песчинки в часах Вечности всё же упали! — Гвилум произносил размеренно, торжественно. — И вот, наконец-то, Игра — самое умопомрачительное, захватывающее зрелище, главное событие, которое откроет новую страницу в истории подлунного мира — начнётся здесь и сейчас! Мы приступаем!

Прозвучали фанфары, осыпались новые мириады разноцветных блёсток. Молодой барин, поёжившись, не мог понять, к кому обращается чёрный крикун? Такое ощущение, что слова его адресованы сотням, если не тысячам зрителей, но ведь тех, кто спустился в шахту, можно пересчитать на пальцах одной руки…

Гвилум же, выдержав паузу, продолжал церемонию:

— Эту Игру мы, вне всяких сомнений, посвятим памяти Кродо — славного привратника, неусыпного стражника Престола, положившего на алтарь самое ценное — жизнь! Во имя великого герцога! Наши извечные недруги не дремлют! Коварные, лживые, изворотливые, они расставили на нашем пути к Престолу тысячи сетей и капканов! Но их злым планам не суждено было свершиться! Да, не суждено! Ибо Игра — начинается!

После нового всплеска фанфар ещё один круг света упал на Джофранку — та стояла недалеко от постамента с утонувшей в разноцветных бутонах тушей крота. Антон Силуанович не мог понять, что же переменилось в ней?.. Единственное — и это казалось совершенно ясным, чёрная соболиная шуба стала частью её! Прекрасный мех, переливаясь в огнях, подчёркивал талию, и каждое движение цыганки было изящным, упругим, словно у ловкой таёжной хищницы. Она с поклоном повернулась к балкону.

Младший Солнцев-Засекин тоже посмотрел туда. Чёрный герцог и так выглядел немолодым, но теперь предстал пожилым и усталым средневековым рыцарем, облачённым в потускневшие от времени тяжёлые доспехи. Медного цвета нагрудник украшал старинный герб. Преобразился и Корф — на нём теперь был не офицерский, а фельдмаршальский расшитый парадный мундир, и треуголка с пушистым оперением. Антон Силуанович подумал — если загадочному охотнику всё же удалось пробраться сюда, вряд ли его пуля сможет точно попасть на таком расстоянии.

Он осмотрелся в ожидании выстрела, но его не последовало. Значит, Зверолова здесь нет, или тот выжидает удобного момента…

— Господин Корф, с вашего высокого позволения, разрешите объявить начало великого Парада, который по традиции всегда предшествует Игре! — воскликнул Гвилум, и когда на балконе одобрительно взмахнула рука в атласной перчатке, прозвучал горн. — Уверен, что нет пера, способного описать величественную и трогательную картину, что предстоит лицезреть нам прямо сейчас! Итак, гости пребывают! Встречаем их!

Горн повторился, и его сменил рык зверя. Затем протрубил слон, хотя по мощи и глубине звука скорее это подавал боевой клич его древний мохнатый предок. Послышались вздохи и уханья, и первыми из тьмы вышли горбатые неандертальцы, вооружённые дубинами и огромными гладкими костями. Пройдя вокруг мёртвого крота, лохматые люди-обезьяны обступили Джофранку. Один из самых древних воинов земли — должно быть, старший из племени, положил к ногам цыганки могучую дубину, и, неловко попятившись, упал перед нею. Остальные молчали, опустив доходящие ниже колен мохнатые ручищи с длинными скрюченными пальцами. Старший не сразу поднялся, промычал что-то на древнем наречии, остальные оскалили в улыбке щербатые обезьяньи рты. Джофранка протянула ладонь, и неандерталец, подняв орудие и вновь склонив покрытую всклокоченной шерстью голову, коснулся толстыми губами перстня на её безымянном пальце.

Их сменили воины в шкурах, лица которых хоть немного напоминали человеческие, хотя и были с вытянутыми грубыми челюстями. Мускулистые руки сжимали каменные топорики. Они также обошли кругом мёртвого Кродо, задев его длинные упругие усы, и поклонились Джофранке.

Парад продолжали всё новые и новые участники — воины всех эпох и континентов земного шара. Мелькнули индейцы великих равнин в бизоньих шкурах и разноцветных перьях. Оставив перед мёртвым зверем подношения, отчеканила шаг фаланга древнегреческих гоплитов; после персов, обретая и меняя черты на ходу, вышли из небытия римские легионеры. Прошли монгольские лёгкие лучники с выбритыми макушками и раздвоенными чёлками, ударили в бубны шаманы племени самоедов, затем прогремели доспехами конкистадоры, прокричали грозные приветствия мускулистые викинги с заплетенными в косички длинными бородами.