Игра и мука

– Ну, что вы меня ставите в дурацкую ситуацию… Конечно, я вас отлично знаю, и вы меня, думаю, знаете…

Злотников:

– Я-то вас знаю. Вы Адольф Шапиро. А я по-вашему – кто?

Воцарилась тишина. Злотников выдержал паузу.

– Ну, ладно. Всего доброго. Вспомните – звоните.

Юбилей «Узбекистана»

Студентами ГИТИСа мы с Толей Васильевым и Борей Морозовым жили в общежитии на Трифоновке, дом 45 Б. Мы получали повышенную стипендию, подрабатывали, тем не менее, денег у нас было немного. В ГИТИС из общаги ездили на 15-ом троллейбусе или 24-ом автобусе. Доезжали до Трубной площади и затем пересаживались на 31 троллейбус, который шел до Никитских ворот, откуда до института рукой подать. Но иногда мы не пересаживались на 31 троллейбус, а шли в ресторан «Узбекистан».

За 50 копеек в ресторане «Узбекистан» подавали пельмени в бульоне – огромная бадья, которая заменяла завтрак и обед. А иногда – в «тучные дни» – брали на всех одну порцию плова. Нас в ресторане хорошо знали, клали побольше. Естественно, в нашей комнате на Трифоновке как-то оказались солонка и перечница из ресторана. Честно говоря, мы их сперли. И не потому, что нас интересовало стекло – просто удобно было сыпать оттуда соль и перец. Когда мы окончили ГИТИС, все разъехались из общежития и работали кто где. Солонку и перечницу я захватил с собой. Они долго болтались где-то на даче у родителей жены в садовом домике на 6 сотках. Раньше на дачи принято было свозить всякое барахло, которым в городе пользоваться было несолидно. Шли годы. Там, где мы пересаживались на 31 троллейбус, возник театр Школа современной пьесы. Наш ближайший сосед – один из лучших московских ресторанов «Узбекистан» – стал нашим другом. Однажды я вдруг получаю приглашение на празднование 70-летнего юбилея ресторана. Съездил на дачу, нашел валявшиеся солонки, отмыл их, завернул в красивую подарочную упаковку и пришел на празднование. Вечер вел ведущий. Гости были очень представительными. Иосиф Кобзон, который спел «Как молоды мы были». Какой-то чемпион по слалому, подаривший смазанные бараньим жиром лыжи. Были крупные чиновники, работники МИДа и другие ВИП-персоны. Все поздравляли, дарили какие-то подарки. Дошла и до меня очередь. Ведущий объявил:

– Ресторан «Узбекистан» поздравляет народный артист России, худрук театра «Школа современной пьесы», профессор ГИТИСа Иосиф Райхельгауз.

Я встал.

– Дорогие друзья. 30 лет тому назад мы с ныне народными артистами России Борисом Морозовым, Анатолием Васильевым и другими заходили в ваш ресторан, чтобы на скромные студенческие деньги съесть за 50 копеек пельмени. Так случилось, что мы украли солонку и перечницу. Я хочу их торжественно вернуть.

Подарок произвел сильнейшее впечатление. Потому что за эти 30 лет солонка и перечница, которым уже к моменту их похищения было лет тридцать, стали настоящим антиквариатом. Более того, они оказались единственными сохранившимися подлинными предметами сервировки с рисунком, который был разработан при основании ресторана.

Оказывается, и воровство бывает во благо.

Опера-сказка

Наш Департамент культуры образца XXI века по степени бюрократизма оставляет далеко позади себя не только советские управленческие учреждения, но даже и дореволюционные чиновничьи институции, которые высмеивали классики – от Гоголя и Салтыкова-Щедрина до Островского и Сухово-Кобылина. Они требуют от нас бесконечное количество бумаг, каких-то форм, отчетов, объяснений – мы ведь государственный театр. Однако нередко их требования и формулировки бывают совершенно абсурдны. Вот пара примеров.

В 2015 году Департамент культуры затребовал от нашего театра (думаю, что не только от нашего) заполнения электронной отчетной формы под названием «Литературный паспорт произведения», в котором есть следующие позиции:

Автор, жанр, тематика произведения, национальность автора…

Жанры и тематику следует выбрать строго из предлагаемого списка. Заполнив эту форму в соответствии со всеми требованиями, мы, тем не менее, не смогли ее сохранить, прежде чем отправить в Департамент. Долго бились. Наконец, позвонили отвечающему за отчетность сотруднику с просьбой помочь в этом чрезвычайно важном деле. После консультаций выяснилось, что жанр произведения НЕ ДОЛЖЕН ПОВТОРЯТЬСЯ. То есть, если мы уже обозначили один из спектаклей – КОМЕДИЯ, то второй раз это слово использовать нельзя. Мы растерялись. Отзывчивый сотрудник вник в наше бедственное положение и в удаленном доступе сам поменял жанры – ну, чтобы не повторяться. В результате мой творческий вечер оказался… оперой-сказкой!!! Так и написали: «Творческий вечер Иосифа Райхельгауза. Опера-сказка».

Порадовали и предлагаемые «тематики» произведений: комсомольско-молодежная, школьно-пионерская, антирелигиозная… И ведь не заподозришь, что наш Департамент использовал наработки отдела культуры Горкома КПСС образца 1981 года… Ведь тогда и компьютеров не было. Видать, кого-то ностальгия заела. По комсомольско-молодежным антирелигиозным операм-сказкам.