Игра и Реальность

Моя интерпретация продолжила линию, начатую в пятницу. Я сказал: «Вы чувствуете, как будто бы должны быть рады моей интерпретации, в которой реализовано маскулинное поведение. Однако, девушка, с которой я разговаривал, не хочет, чтобы этот мужчина освободился, проявил себя, в сущности, он ее совсем не интересует. Ей нужно признание в полной мере, как ее самой, так и ее прав на ваше тело. Ее зависть к пенису главным образом заключается в зависти к вам самому как к мужчине». Я продолжал: «Болезнь, плохое самочувствие — это протест вашей женской сущности, этой девушки, потому что она никогда не оставляла надежду на то, что в процессе анализа обнаружится, что на самом деле этот мужчина всегда был и сейчас является девушкой (и „болезнь“ есть прегенитальная беременность). Единственный вариант завершения анализа, который может быть приемлемым для этой девушки — открытие, что вы действительно девушка». Теперь понятно, откуда его уверенность в том, что анализ никогда не может быть закончен[26].

На следующей неделе было много материала, подтверждающего достоверность моих интерпретаций и позиции, и пациент чувствовал, что теперь его анализ уже не будет бесконечным.

Позже я понял, что теперь сопротивление пациента переключилось на опровержение важности моего высказывания «Безумный человек — это я». Он старался представить это просто как мой стиль, подход к делу — это просто риторическая фигура, о которой не обязательно помнить. Однако мне стало ясно, что в данном случае мы имеем дело с примером бредового переноса, который ставит в тупик равно аналитиков и пациентов. В этой моей интерпретации проблема детского воспитания осталась загадкой. Сознаюсь, что просто не позволил сам себе интерпретировать это.

Когда я дал себе время обдумать случившееся, то оказался поставленным в тупик. Здесь не было никакой новой теории, никаких новых технических принципов. На самом деле ранее мы с пациентом уже потратили много времени на эту проблему. А здесь появилось что-то новое, новое в моей позиции и новое в его готовности и способности извлекать пользу из моей интерпретации. Что бы это ни означало для меня самого, я решил полностью погрузиться в это состояние, а результаты можно найти в работе, которую я здесь и представляю.

Диссоциация

Первым, что я заметил, было то, что я раньше никогда в полной мере не осознавал наличие разрыва между мужчиной (или женщиной) и той частью его (ее) личности, которая обладает противоположным полом. У этого пациента диссоциация была почти полной.

Затем я обнаружил, что иду на нового противника со старым оружием, и мне стало интересно, как это влияет или может повлиять на мою работу с другими пациентами, мужчинами и женщинами, мальчиками и девочками. Поэтому я решил специально изучить именно этот тип диссоциации; я не забыл о других вариантах расщепления, но в данный момент не занимаюсь ими.

Мужское и женское начало у мужчин и у женщин[27]

В данном случае мы столкнулись с диссоциацией на этапе ее крушения. Защитная реакция на диссоциацию дала возможность принять бисексуальность как качество личности в целом. Я обнаружил, что имею дело с характеристикой, которую можно назвать чисто женской. Меня вначале очень удивило то, что я смог это обнаружить только в материале пациента-мужчины[28].

Перейдем к дальнейшему клиническому описанию этого случая. Некоторое облегчение, последовавшее после того как мы открыли новое основание для нашей совместной работы, возникло потому, что теперь мы могли ответить на важный вопрос. Мы смогли объяснить, почему мои интерпретации, вполне основательные, относительно использования объектов, удовлетворения орального эротизма в переносе, оральные садистские фантазии в отношениях пациента к терапевту как к частям тела или как к обладателю груди или пениса — почему эти интерпретации до сих пор никогда не приводили ни к каким изменениям. Они принимались пациентом, но что из этого? Теперь, когда мы перешли на новый уровень, пациент почувствовал некую взаимосвязь со мной, ниточку между нами, и это было очень ярким ощущением. Все это имеет отношение к идентичности. Отщепленное женское начало пациента нашло единение со мной как аналитиком, а это дало мужчине чувство, как будто он родился заново. Эта деталь очень меня заинтересовала, так что она будет фигурировать в моей теории относительно того, что я обнаружил в этом случае из своей практики.

Дополнения к клиническим данным

Предлагаю заняться пересмотром данного клинического материала с точки зрения этого примера диссоциации, наличия отщепленного женского начала — девушки — внутри пациента-мужчины. Таким образом, предмет моментально расширяется и значительно усложняется, поэтому стоит выбрать лишь несколько наблюдений, чтобы обратить на них особое внимание.