Игра как феномен культуры

К теме игры нередко обращались скульпторы XIX века. В 1836 году на выставке в петербургской Академии художеств экспонировались две статуи: «Парень, играющий в бабки» Н.С. Пименова Младшего (1812 – 1864) и «Парень, играющий в свайку» А.В. Логановского (1812 – 1855). Пименову удалось передать увлечение игрой, полную самоотдачу персонажа, отличающегося физической силой и демонстрирующего удаль и широту русской натуры. В его портретной характеристике также подчеркнуты русские черты: круглое, выразительное, чуть скуластое лицо, обрамленное густыми, подстриженными под скобку волосами.

Своеобразной словесной иллюстрацией к произведению Логановского являются стихи поэта пушкинской плеяды Н.М. Языкова:

Нашу праздность тешит свайка.
Православная игра!
Тяжкий гвоздь стойком и плотно
Бьет в кольцо; кольцо бренчит.

Обе статуи, выставленные в Академии художеств в сентябре 1836 года, видел А.С. Пушкин. По словам Пименова, прямо на выставке поэт набросал четверостишие в записной книжке, вырвал листок и передал его скульптору. В нем были следующие строки:

Юноша трижды шагнул, наклонился, рукой о колено
Бодро оперся, другой поднял меткую кость.
Вот уж прицелился… прочь! раздайся, народ
любопытный,
Врозь расступись, не мешай русской удалой игре.
(«На статую играющего в бабки», 1836)
Юноша, полный красы, напряженья, усилия
чуждый,
Строен, легок и могуч, – тешится быстрой игрой!
Вот и товарищ тебе, дискобол! он достоин, клянуся,
Дружно обнявшись с тобой, после игры отдыхать.
(«На статую играющего в свайку», 1836)

Впоследствии обе статуи были отлиты из чугуна и поставлены в Царском селе у входа в Александровский дворец.

Большой жизненностью отличается статуя «Игрок в шары» (1884), выполненная немецким скульптором Адольфом фон Хильдебрандом (1847 – 1921). Обнаженная фигура игрока, напоминающая античного атлета, создает впечатление приподнятости над обыденностью сюжетного действия. Скульптор непринужденно выявляет выразительные черты не только физического, но и эмоционального характера модели. В немалой степени этому способствует сосредоточенность лица, обращенного в полуоборот к зрителю, едва угадываемое движение руки, сжимающей шар. Жизненная непосредственность игрового мотива сочетается с точностью наблюдения, пространственной гармонией, ясными пластическими формами.

Приведенные примеры свидетельствуют о том, что в культуре XIX века нашлось место для проявления игрового фактора, способного вовлечь в свою сферу различные явления жизни.

Невиданно жестокий и беспокойный XX век, разрушивший в западноевропейском сознании последнюю опору – представление о причастности человека к истории, о разумности исторического прогресса, продемонстрировал жесточайшее унижение художника как создателя культуры. Осознание художником-творцом исчерпанности культурных возможностей, разрушение целостной картины мира, кризис мышления, глобальные катастрофы способствовали дроблению культуры на множество направлений, объединенных общим названием «модернизм». Это – сложное многоплановое художественное явление с большим разнообразием национальных вариантов. Его представители воспринимали мир как вечную игру, как спектакль, в котором каждый играет свою роль. Они стремились к поиску новых средств выразительности, творчески преобразующих действительность и зачастую реализуемых «с помощью специально взращенных игровых форм», которые Й. Хейзинга рассматривал как «фальсификацию» подлинного духа игры.