Игра Канарейки (СИ)

Канарейка по привычке проверила, на месте ли кинжал. Но портупея оказалась пуста, только на поясе висела маленькая сумочка с ножиками. Всё-таки она была в крупном городе, где стража провожала долгим подозрительным взглядом любого, у кого было на поясе хоть какое-то оружие, будь это даже деревянная дубина. Канарейке излишнее внимание было ни к чему.

– Мне нужно три фунта муки, – сказала эльфка, протягивая рябому торговцу несколько крон.

Торговец, даже не взглянув на Канарейку, принял деньги и бросил три мешка муки. Два из них эльфка поймала, третий рухнул на брусчатку, подняв в воздух белое облако. Канарейка потянулась к мешку, но её опередили – чья-то большая рука схватила его. Эльфка поднялась с брусчатки, готовая свободной рукой выхватить нож.

– Ты уронила? – плечистый эльф с длинной чёрной косой протянул Канарейке мешок.

– Я подумала, что ты – вор, – улыбнулась Канарейка. – Спасибо.

Эльф как-то ослепительно улыбнулся, пока она пыталась найти в его одежде признаки, которые могли указать, кем или на кого он работает. Это Новиград, здесь ничего не происходит случайно и просто так, тем более с теми, кто известен в определённых кругах. Канарейка знала, что её работа ещё не раз ей аукнется.

– Я – Фиакна, – улыбнулся эльф, одетый в расшитую рубаху и простые рабочие штаны. – Может быть, тебе помочь?

Подозрительная учтивость эльфа ещё больше насторожила Канарейку.

– Я сама справлюсь, спасибо, – эльфка быстро зашагала в самую гущу толпы, надеясь затеряться в ней. Но Фиакна не отставал, следовал за ней быстро с грацией хищника, добродушная улыбка не сходила с его лица.

Канарейка бросила на него взгляд через плечо, нащупала свободной рукой сумочку с ножиками и завернула в тёмный узкий переулок. Эльф, конечно же, повернул за ней. В тёмном переулке его встретила ощетинившаяся вооружённая Канарейка, готовая в любой момент броситься на него.

Фиакна примирительно поднял руки.

– Эй, эй, стой. Давай успокоимся.

– Кто ты? – прошипела Канарейка.

– Я уже представился. А вот ты – нет.

– И на кого ты работаешь, Фиакна?

Эльф улыбнулся по-лисьи, выдохнул:

– Хотел познакомиться с симпатичной девушкой, а она затащила в переулок и угрожает… Вот времена…

Канарейка нахмурилась. Врёт же чёрт.

Или нет?

– Может быть, ты уберёшь оружие, и мы с тобой познакомимся так, как стоило бы?

Эльфка быстро огляделась. Если у этого эльфа были сообщники, они бы уже давно выскочили в переулок – он был тупиковым. У самого Фиакны оружия видно не было, а его руки и лицо с идеальной чистой кожей без единого шрама довольно красноречиво говорили о том, что заядлым воином он не был. Честно говоря, Канарейка даже немного завидовала его коже – такая бывает только у холёных аристократов или профессиональных бездельников.

Может быть, он и не был тем, за кого эльфка поспешно его приняла. Кажется, после этой глупой и опасной истории с рыцарями Пылающей Розы Канарейка немного повредилась в рассудке.

Эльфка выдохнула, убрала ножи на место.

– Извини. Сложный выдался месяц.

Фиакна с усмешкой приподнял одну бровь:

– Что-то даже сложно представить.

– Ко мне не часто подходят на улице «просто познакомиться».

Фиакна хмыкнул, взял в руки мешки муки. Канарейка даже не успела возразить.

– А что так, всем от тебя чего-то надо?

– Можно и так сказать, – неопределённо хмыкнула эльфка.

Даже несмотря на то, что этот Фиакна оказался очень милым парнем, усердно улыбавшимся, засыпающим ворохом шуток и беспробудно учтивым, и они вместе купили всё, что нужно было Хаттори, Канарейке совсем не хотелось показывать эльфу, где она живёт. Её в этом Фиакне подкупила какая-то непосредственность, беззаботность – он вроде бы говорил что думал, был прост и болтлив, мягко заполняя собой весь воздух вокруг. Эльф с иссиня-чёрными волосами, заплетёнными в тугую косу, абсолютно безупречной кожей и аккуратными тонкими чертами лица был странно красив, опасно очарователен, и неуловимо напоминал ей кое-кого. Канарейка думала об этом, ловя многозначительные взгляды и фразы, которыми осыпал её Фиакна.

И ей было приятно. Она не без удовольствия их принимала.

Кому, в конце концов, это не приятно?

Добрые слова латают сердца, так? Когда-то давно ей кто-то это сказал.

Пусть и нельзя было сказать, что её сердце разбито. Оно не было разбито.

Во время прощания с Ольгердом возле Портовых ворот, когда атаман вдруг несдержанно сильно обнял её и она снова почувствовала запах перца и сладкого табака, наверное, её сердце покрылось каменной коркой. Не такой толстой, как у фон Эверека, но всё же прочной, не способной пропускать внутрь что-то. Заключающей внутри её любовь.

– Прощай, Карина, – тихо сказал атаман. Её имя, когда его произносил он, что-то переворачивало внутри.

– Прощай, Ольгерд.

– Я надеюсь, мы никогда не встретимся, Пташка. – Ольгерд легко провёл рукой по её волосам.