Игра Канарейки (СИ)

– Дня четыре? – Ведьмак обрадовался, что она тут. Пусть встреча в святилище ещё не была назначена, Геральту было как-то спокойнее знать, что Канарейка дома. И, судя по всему, никуда не собирается.

– О, ведьмак, – Эльза махнула рукой и снова вернулась к тесту. – А ты чего здесь?

– Встречный вопрос.

«Кабаниха» кивнула на сидящего в углу эльфа.

– Как так получалось, что я раньше не видел тебя у Хаттори? – спросил ведьмак у Канарейки, ещё раз взглянув на эльфа.

– У меня свои секреты, – эльфка протёрла щёку, оставила на ней мучной след.

По скрипящей лестнице спустился Хаттори.

Канарейка вернулась к вареникам.

Геральт протянул кузнецу недавно найденный чертёж меча Школы Волка, исподтишка наблюдая за незнакомцем. Кузнец достал из кармана монокль, вгляделся в полусгнивший пергамент.

В комнате висела напряжённая тишина. Её было не скрыть даже Канарейке, то и дело что-то спрашивающей звонким голосом у Эльзы, напевающей себе под нос и легко порхающей по комнате. «Кабаниха» косилась на эльфку, отвечала ей односложно. Эйвар делал вид, что не замечал происходящего, а незнакомец в углу наоборот внимательно смотрел за каждым движением Канарейки, словно без памяти влюблённый мальчишка или… соглядатай.

– А метеоритной стали у тебя столько есть? – спросил Хаттори.

– Должно хватить. Не хватит, скажи, я найду.

Кузнец кивнул.

– Работа интересная, спасибо. Давно я такого не делал. – Хаттори сложил всё на рабочий стол. Среди оселков, молотков, лоскутков кожи, слитков железа и чертежей лежала начищенная и заточенная карабела Ольгерда. Её ножны отмокали от крови и грязи в тазу рядом.

– Приходи через пару дней. Будет тебе лучший меч.

– Спасибо, Хаттори.

Кузнец кивнул ведьмаку, развернулся и стал подниматься по ступеням. Ведьмак хотел было открыть дверь, заставил себя остановиться и обернуться.

– Карина?

Канарейка улыбнулась ведьмаку на удивление безмятежно.

– Я могу с тобой поговорить?

Эльфка повернулась к соглядатаю, но ничего не спросила. Он молча встал, будто стряхивая с себя остатки оцепенения, за эльфкой и ведьмаком вышел на улицу.

– Вообще-то, я хотел поговорить только с ней, – холодно заметил ведьмак.

Эльф-соглядатай взглянул на Канарейку. Та быстро нашлась.

– Знаешь, Геральт, это мой давно потерянный брат, – соврала она, даже не пытаясь выглядеть убедительной. Фиакна закатил глаза. – Сначала он потерялся, а теперь нашёлся и боится людей. Ни на шаг от меня отойти не может!

– Не сильно-то вы похожи.

– Мы от разных матерей, – Канарейка вкрадчиво посмотрела Геральту прямо в глаза. Это значило что-то вроде «не задавай вопросов».

– И вообще его подбросили тролли, – в тон эльфке закончил ведьмак. – Как скажешь. Мы можем поговорить без твоего «брата»?

Канарейка обернулась к Фиакне. Тот стоял в двух шагах позади неё, скрестив руки и всем видом показывая, что до их разговора ему нет совершенно никакого дела. Но, понятное дело, он ловил каждый звук.

Эльфка покачала головой, хмурясь. Маска её беспробудного счастья треснула. Только теперь Геральт заметил, что улыбки её были натужны, а в глазах мелькали тени.

– Геральт, он уже?.. – спросила Канарейка сдавленным голосом, глядя в сторону.

Фиакна выразительно прокашлялся – он не услышал её слов.

Ведьмак нахмурился, сел за стол, предназначенный для тех, кто знает о Хаттори только благодаря его вареникам. Канарейка опустилась на лавку напротив.

– Нет, – сказал ведьмак. – Я говорил с ним два дня назад.

Слова шли через силу, застревали в горле, как в спешке непрожеванные куски мяса. Душили. Канарейка сидела с абсолютно каменным выражением лица, даже не пытаясь делать вид, что она что-то слышит. Всё-таки заметив, что ведьмак замолчал, она улыбнулась и подпёрла голову рукой.

– Он просил время. И я уехал.

Канарейка рассматривала столешницу.

Фиакна сел за соседний стол, достал самокрутку, закурил.

– Он был зол, когда я сказал ему, что ты знаешь о святилище.

Эльфка невесело хмыкнула.

Город вокруг гудел, звенел, бренчал, стучал, кричал разными голосами. За столом была тишина. Так много стоило сказать, так много из этого говорить было нельзя.

Канарейка действительно привыкла и, может, даже полюбила ведьмака, пока они вместе выполняли желания атамана.

Могла ли она подумать о чём-то подобном тогда, дождливым вечером, когда она встретилась в «Семи котах» со своим старым знакомым?..

– Нильфа, нанявшего Орден, вынудил на это О’Дим.

– Зачем?

– Я пытаюсь понять… – Канарейка замолчала, рефлекторно протёрла лоб рукой. – И всё никак не могу.

– А от твоего «брата», – Геральт кивнул в сторону Фиакны. Тот выпустил изо рта облачко дыма, повернулся к ведьмаку. – Ты ждёшь от него неприятностей?

Канарейка грустно улыбнулась.

– Спасибо, Геральт. Я справлюсь.

У неё не было сил говорить ещё о чём-то, это было очевидно даже Геральту. На мгновение ему вспомнилось, как он чувствовал себя, когда думал, что Цири мертва. Что мертвы Трисс и Йен.