Игра Канарейки (СИ)

Канарейка изменилась в лице – с неё разом будто слетело лет сто. Квинто раньше не замечал за другими эльфами такого, его губы сложились в ухмылку.

Канарейка выдохнула.

– Я должна ведьмаку. Дважды. И не только ему. Не деньги. Вернее, не только деньги.

Взломщик отвёл рукой кинжал от своего горла. Эльфка посмотрела на него внимательно, убрала кинжал.

– Не думаю, что ты поймёшь.

Квинто не понимал. Вообще-то он был довольно практичным, если не сказать циничным мужчиной. Долги измеряются деньгами или не измеряются ничем. Благородство и гордость – красивые и важные вещи, но только не тогда, когда от этого может зависеть твоя жизнь. А загонять самого себя в ловушки, чтобы вернуть долги, о которых не помнят уже сами кредиторы по мнению Квинто – именно глупая благородная гордость. Ворам и убийцам их должны удалять при рождении.

– Потому что с такой ногой это более, чем самоубийственно, – наигранно равнодушно произнёс взломщик. Он встал с земли, отряхнул колени и протянул Канарейке руку.

– Впрочем, если это никак не повлияет на результат нашей работы, мне решительно всё равно.

Геральт и Незнакомец вернулись незаметно и абсолютно тихо.

– Я считаю до двадцати, и патрули разойдутся так, что у нас будет минута, – сказал Незнакомец.

Ведьмак быстро распахнул сумку и протянул всё ещё не очень уверенно стоящей на земле Канарейке верёвку и флягу.

– Сделай хороший глоток.

Эльфка послушно быстро открутила крышку, сделала большой глоток и, только когда горло внезапно обожгло, поняла, что ведьмак ей подсунул.

– Холера, Геральт, это что, спирт?!

Ведьмак в успокаивающем жесте положил руку ей на плечо.

– Ты видела, как работают мои знаки. Я сейчас наложу на тебя знак, подавляющий твою волю. Но поскольку у тебя сильная воля, я подумал, что тебе нужен спирт. У тебя будет мало времени, но какое-то время ты не будешь бояться. Готова?

Незнакомец нервно кашлянул, намекая на то, что уже пора. Канарейка несмело кивнула.

Геральт сложил пальцы в знак Аксий, прошептал что-то на Старшей речи. Эльфка не смогла расслышать ни единого слова, но вдруг почувствовала, словно её тело сковало.

– Ты не боишься высоты. Сейчас ты совершенно спокойно и быстро залезешь на башню по стене и скинешь нам верёвку.

Не было такого, что Канарейка не могла управлять своим телом. Напротив, очень даже могла. Но то, что сказал ей ведьмак, вдруг стало самой что ни на есть правдой, а высоты она никогда не боялась.

Эльфка ловко, так, будто всю жизнь только этим и занималась, поползла вверх по стене. Вот только чем выше она залезала, тем слабее становилось чувство внушения ведьмака. Даже больная нога почти не беспокоила.

Когда от кончиков пальцев до перекладины колокольни оставалось чуть меньше её собственного роста, она услышала сверху звон доспехов и чей-то кашель. Вдруг стало ужасно страшно. Канарейка отпустила одну руку и потянулась за кинжалом.

Нельзя было только смотреть вниз.

Пальцы начинали соскальзывать, и эльфка каждой своей клеточкой ощущала, как далеко от неё находится холодная и влажная после вечернего дождя каменная брусчатка.

Внушение, кажется, уже прошло, Канарейка пыталась ползти вверх, понимая, что время на исходе.

Чудовищно остро ощущалась собственная смертность.

Становилось досадно за лёгкость, с которой люди, да и она в частности, забирают друг у друга жизни.

Она не чувствовала такого даже в той отвратительной пещере, переполненной рыцарями и фисштехом.

Если все её жертвы перед смертью ощущали что-то подобное, сейчас она готова была вымаливать прощение у каждой из них.

Канарейкой теперь попросту двигал страх. Она перемахнула через перила колокольни, готовая расправиться с двумя стражниками, которых вообще не должно было здесь быть. В последний момент эльфка передумала и резко перевернула кинжал, ударив сначала одного, а потом уже второго, задремавшего в углу, рукоятью кинжала, а не лезвием.

Мужчины глухо повалились на деревянный пол.

Канарейка была готова этот пол расцеловать.

Она сбросила вниз верёвку, обмотала второй конец о столб.

Эльфка рухнула на пол, утирая подолом юбки пот и слёзы.

Как раз к тому моменту, как снизу появилась голова Квинто, полезшего первым, эльфка сумела сделать вид, будто она в полном порядке, и даже нацепить на лицо выражение скучающего безразличия.

– Молодец, пташка, – улыбнулся взломщик и протянул руку подоспевшему ведьмаку. Тот при виде Канарейки молча протянул ей всё ту же флягу. Эльфка коротко мотнула головой, ведьмак пожал плечами и отхлебнул сам.

– Ты говорил, здесь не будет стражников, – грубо заметил Геральт, когда Незнакомец долез до колокольни и стал быстро поднимать верёвку наверх.

– Их не должно было здесь быть.

– Они могут очнуться, – заметила Канарейка. – Я их не убила.

Незнакомец и Квинто в явном недоумении посмотрели на убийцу, а та, сделав вид, будто этого не заметила, встала, поправила юбку и улыбнулась:

– Ну что, идём?

Ведьмак не был экспертом в определении эмоций Канарейки, но полумесячного знакомства с ней хватало, чтобы понять, что она всё ещё не пришла в себя.

========== XX. Убийцы ==========

– Много проблем в городе?