Игра королей

Мэри угрюмо кивнула, убрала с сиденья новехонького, но уже чем-то заляпанного кресла нечто весьма многоугольное и хрупкое даже на вид, уселась и взяла протянутую емкость. Помедлила, катая стакан в ладонях. Отхлебнула. Прикурила сигару от предупредительно поднесенной зажигалки. Чуть ли не впервые в жизни ей было не по себе на борту корабля. И это тревожило ее больше любых логических выкладок и соображений.

— Мне не нравится эта спешка, эта твердая убежденность всех подряд, что в Небесную надо лететь именно на «Москве». Как будто других кораблей мало. Те же «мининцы» почтут за честь и доставят в лучшем виде. Так нет же, у наследника престола должен быть собственный транспорт, иначе не престижно!

«Соображения престижа, ха! — думала Мэри. — Будущему правителю — новый корабль! Ну-ну. Не тот случай, чтобы чем-то там козырять, а это дурацкое лобби в Адмиралтействе… я не понимаю, чего они добиваются. Или понимаю, просто боюсь признаться даже самой себе?»

На меньший из двух экранов транслировалась картинка с наружных сканеров. Шар Кремля висел, казалось, перед самым носом, только руку протянуть. А Мэри вдруг вспомнилась Голубика.

Каприз Творца окрасил всю эндемичную растительность в разные оттенки синего. А те деревья и злаки, что завозились на планету извне, тоже рано или поздно голубели. Коровы ели лазоревую траву и давали голубоватое молоко. Мальчишки швырялись огрызками яблок, чьей расцветке позавидовал бы любой павлин. Сизое зерно размалывалось в почти — но только почти! — белую или золотистую муку, а хлеб все равно получался от темно-синего ржаного до бледно-голубого пшеничного. Странным образом, ни на физиологии, ни даже на внешнем виде потребителей сельхозпродукции эти выверты не отражались никак. Заселенная около ста пятидесяти лет назад Голубика быстро стала житницей Империи, и житницей богатой и щедрой.

Ослепительное солнце, заливающее, но не сжигающее виноградники и степи Крыма. Оливковые и апельсиновые рощи Авлабара, перемежаемые уходящими за горизонт садами и бесконечными плантациями масличных роз и изумительного чая. Злая, сторожкая Кукса, родина и пристанище авантюристов всех мастей, край трапперов и звероводов, отмороженных геологов и старателей. Изысканное кружево кипящих от рыбы рек и озер, небрежно накинутое на зеленое покрывало Осетра. Холодный, аскетичный Ново-Архангельск, в высоких широтах которого можно было с равным успехом наткнуться на прозрачную бесцветную скалу и черный с золотыми прожилками лед. Тяжеловесный и при этом взрывной, обладающий своеобразным чувством юмора Новоросс, уроженцы которого традиционно составляли костяк десантных частей.

Вот где надо работать. Так много уже сделано, а сколько еще предстоит сделать — голова кругом! Личному помощнику великого князя все чаще казалось, что Космос и движущиеся в нем флоты являются игрушками для младенцев. Настоящая игра и настоящие игроки — там, на тверди.

— Это все? — О'Нил явно не собирался позволить ей отвлечься от интересующей его темы.

— Нет, не все. Мне не нравится этот с бору по сосенке набранный экипаж. Часть людей уже летала вместе, а остальные… рекомендации у всех блестящие, послужной список будьте-нате, проверку прошли, но как-то мне неуютно. Я бы даже сказала, стремно. Хорошо хоть ты будешь со мной. Правда, положение твое на борту… тоже ведь учудили, ты же после Соколиного Глаза не летал, а авторитет во флоте нарабатывается годами и пропадает мгновенно. С глаз долой — из сердца вон. Молодняк ты построишь, но будут ли к тебе прислушиваться старшие? Да, кстати: неслетанность кораблей эскорта мне не нравится тоже. Сопровождать наследника престола в Небесную Империю — большая честь, но надо же и головой думать хоть изредка!

— Знаешь, командир… — задумчиво протянул Рори. Свой виски он уже выхлебал и теперь с нетерпением ждал, когда Мэри прикончит стакан, чтобы налить по второй. — Сдается мне, это уже попахивает паранойей. «Мне не нравится этот корабль, мне не нравятся эти матросы»… Ты уж постарайся не забывать, что твоя фамилия Гамильтон, а не Смоллетт!

Графиня Корсакова лениво обвела взглядом каюту, еще раз посмотрела на экран со схемой корабля и вдруг резко — двигателист даже вздрогнул — поймала глаза О'Нила своими. Выражение глаз было знакомым, и Рори слегка поежился.

— Паранойей, говоришь… не об этом тебе следует беспокоиться, приятель.

— А о чем?

— О том, что, как выяснилось на практике, капитан Александр Смоллетт в итоге оказался прав.

Все свободные от вахты офицеры были выстроены для встречи высокого гостя. Именно гостя, потому что легкий крейсер «Москва» относился к военному флоту, а великий князь Константин Георгиевич со свитой были на его борту всего лишь пассажирами.