Игра Леона. Пробуждение силы

Подруга внука всегда оказывала на старика умиротворяющее воздействие одним своим присутствием. Вот и теперь он быстро успокоился и произнёс уже без прежнего раздражения в голосе, обращаясь к своему старому приятелю:

– Ты видел тех, кто давно умер. Ты общался с ними. И заметь, я не подвергаю это сомнению, хотя знаю обо всём только с твоих слов. От чего же мне не верить словам своих предков передававших эту историю из поколения в поколение? Мой дед требовал от меня заучивать её дословно, дабы ни одно слово не оказалось утерянным, но и ни единого лишнего не появилось!

– А что до неё, – продолжал он, – так ты же не видел души всех ушедших в мир иной, а лишь тех, кто пожелал общаться с тобой. Кроме того нам не известно, может она не желает принимать ничью сторону в этом древнем споре.

Всё это время молча слушавший странный разговор, Леон, в конце концов, не выдержал и спросил:

– Да о ком это вы?

Оба собеседника разом обратили на него свои взгляды. Шаман смотрел с нескрываемым удивлением. А дед с немым укором. Негоже юноше (пусть даже по статусу он теперь мужчина) так бесцеремонно врываться в разговор старших. А Алиса вздохнула и, подняв глаза к потолку покрутила головой. Мол, ох и не догадливы эти мужчины.

– Чего тут непонятного? – спросила она друга. – В такой трагической истории непременно вольно или невольно должна быть замешана женщина!

Как же ты права, подумала в этот момент мама Мяоконнин глядя на обречённую девочку, ты даже не подозреваешь, как это касается тебя самой. Все мужские конфликты и даже войны, если зреть в корень всегда начинались либо из-за женщин, либо ради женщин, либо по воле женщин. Вот только для самих женщин это зачастую плохо заканчивалось.

Она искала и не находила в себе ни капли ненависти к Алисе. Даже просто неприязни к этой симпатичной девочке она не могла в себе обнаружить. И уж совсем некстати вспомнилась страсть к ней её среднего сына. Ведь он хотел засылать сватов к её родителям. И те вряд ли бы смогли отказать. Если Леон оказался бы за бортом, лучшей партии для дочери, чем Вилхо им найти не удалось. Вспомнила мама Мяоконнин и о том, как и после поражения сын не отступился. Как они с братьями собирались силой привести девчонку в дом. Такая вот безумная слепая страсть. Тем труднее будет выполнить волю духа Короля Медведей и окропить нож сына её кровью.

Ей бы сейчас уйти. Тихо исчезнуть. Но сил всё же пока не хватало даже для того чтобы просто встать с испачканного рвотными массами пола. Попросить позвать на помощь матери её сыновей казалось и вовсе ужасным. Мало того что они увидят мать в таком состоянии посреди лужи зелёной блевотины, так ещё застанут тут Леона – виновника их позора. А то и кого похуже в его обличии. Не представляя как быть, она тихо заплакала.

Разумеется, первой это заметила Алиса. Мужчины оказались слишком заняты своими мыслями. Любая женщина знает – больших эгоистов, чем представители сильной половины человечества найти не возможно в природе.

Девочка сразу поняла все затруднения, возникшие у мамы Мяоконнин. Отсутствие сил, грязная одежда, в которой стыдно появиться на улице. Даже нежелание попросить позвать сыновей, ей было понятно.

– Давайте я схожу к вам домой и принесу чистую одежду, – предложила она.

– Нет! – воскликнула женщина. – Не надо!

Она живо представила себе, как беззащитная девочка появляется на пороге дома, в котором прячутся озлобленные и оскорблённые братья. И как они решают привести в действие свой вчерашний план, благо жертва сама лезет в клетку. Последствия могли статься ужасными, как для Алисы, так и для семьи Мяоконнин.

– Тогда может, я сбегаю в приют? – уже не так уверенно предложила та. – Попрошу помощи у вашей сестры?

Глаза женщины округлились. Не то чтобы она скрывала эту родственную связь. Но как о ней узнала эта девочка? А ведь в этом приюте живёт дедушка Леона. Какой-то узел всё сильнее сдавливал удавку на её шее. И не вытащить голову из петли. Не убежать. Не скрыться. На кону жизнь сыновей.

Однако появиться в таком виде на улице города, где все тебя знают тоже немыслимо. Лучше умереть.

– Да, Алиса, попроси мою сестру, – выдавила она из себя. – Только ничего ей не рассказывай.

– Я просто скажу, что вам стало плохо, – кивнула девочка.

– И ни слова о том, что мы тут делали.

– Обещаю.

Быстрые молодые ноги унесли Алису в сторону приюта. А женщина горько заплакала. Со стороны могло показаться, что это просто слезы, вызванные психическим перенапряжением последнего часа. Но нет. Она оплакивала себя.

Два старика и Леон этого даже не заметили. Каждого из них угнетал свой вопрос. И дела им не было до мамы Мяоконнин. Они не понимали пока, что судьба не просто так сводит разных людей в одном месте.