Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании

В октябре 1943 года фельдмаршал фон Рундштедт считал Нормандию «одним из вероятных районов высадки войск союзников, поскольку им необходимы крупные порты, такие, как Гавр или Шербур». Теперь он был согласен с общим мнением, что наиболее вероятным районом десантирования будет Па-де-Кале. Что касается даты высадки, здесь немцы находились в полном неведении. 4 июня общую оценку относительно сроков высказал командующий военно-морскими силами Германии во Франции вице-адмирал Кранке, написавший в своем прогнозе: «Сомнительно, что противнику удалось сосредоточить достаточно мощный для вторжения военно-морской флот». На следующий день фельдмаршал фон Рундштедт в своей еженедельной сводке разделил оптимизм Кранке: «В целом признаков немедленного вторжения пока не отмечается». Одним словом, на Западном фронте без перемен.

Вечером 5 июня адмирал Кранке отменил регулярное военно-морское патрулирование пролива Ла-Манш. Не были отменены краткосрочные отпуска для офицеров. На 6 июня командующий 7-й армией генерал Фридрих Доллман назначил плановые учения командного состава. Что касается фельдмаршала Роммеля, он настолько мало ожидал вторжения, что 5 июня покинул свой штаб во Франции и отправился в Тюрингию, где собирался провести выходные в кругу семьи, а затем оттуда ехать в ставку Гитлера.

Неведение немецкого Верховного командования, его полная неспособность выбраться из тумана заблуждения, в котором оно пребывало, наиболее ярко иллюстрируется высказыванием заместителя Йодля генерала Вальтера Варлимонта. «5 июня 1944 года, – написал он в своих мемуарах через восемнадцать лет, – то есть за день до высадки союзников, германское Верховное командование не имело ни малейшего представления о том, что оно находится накануне одного из важнейших событий войны. Свыше 5 тысяч судов в течение суток двигалось к побережью Нормандии, но не было принято никаких мер для того, чтобы своевременно их обнаружить».

И все же, несмотря на строжайшие меры маскировки и колоссальную кампанию по дезинформации, немцы получили по крайней мере одно сообщение, бесспорно свидетельствовавшее, что вторжение состоится в ближайшие дни, если не часы. Варлимонт пишет далее:

«Мы не знали, что еще в январе 1944 года адмиралу Канарису стал известен текст состоявшего из двух частей радиосообщения, которое должно было передаваться из Англии накануне вторжения как сигнал французскому движению Сопротивления привести свои силы в состояние готовности. … 5 июня разведка проинформировала Йодля, что накануне ночью служба безопасности 15-й армии перехватила вторую часть сообщения. Однако никаких мер принято не было».

Как утверждает Варлимонт, никто из тех, кому стал известен текст сообщения, включая генерала Йодля, не обратил на него ни малейшего внимания.

«Возможно, – заключает Варлимонт, – что, в отличие от адмирала Канариса, который к тому времени был уже снят со своего поста и находился в опале, они не разобрались в важности полученного предупреждения».

Кому-то может показаться, что генерал Варлимонт пишет об этом курьезе, исходя из собственного опыта, что он, находясь на высоком посту в гитлеровском штабе, был невольным свидетелем инцидента. Но нет! Его не вполне точное описание базируется на другом источнике. Это книга Корнелия Райана «Самый длинный день», увидевшая свет в 1959 году, в которой впервые упоминается этот эпизод. Как пишет Райан, «в январе [1944 г.] адмирал Вильгельм Канарис, в то время шеф германской разведки, рассказал подполковнику Гельмуту Мейеру, офицеру разведки 15-й армии под командованием генерала Ганса фон Зальмута, невероятные подробности о состоявшем из двух частей сигнале союзников, по которому движение Сопротивления оповещалось о готовности к вторжению». Далее этот эпизод описывается подробно, совпадая во всех деталях с описанием в мемуарах Варлимонта. Однако далее Райан сообщает о том, как переданный союзниками сигнал был перехвачен службой Мейера и доложен генералу Йодлю. Данный случай представляется маловероятным, так как он являлся бы грубым нарушением армейской субординации, что вовсе не характерно для немецких штабных офицеров.

Видя, что данный эпизод войны представляет исторический интерес, а также в связи с тем, что с течением времени он обрастает все новыми невероятными подробностями, я предпринял в этом направлении собственное расследование. Хотелось иметь документальное подтверждение этому подвигу абвера, который давал в руки немецкого командования возможность встретить вторжение во всеоружии. В захваченных архивах Генерального штаба я обнаружил три документа, проливающие свет на обстоятельства дела. Первый из них под номером Abw. 4508/43 датирован не январем 1944 года, как утверждал Варлимонт, а 14 октября 1943 года. Второй под номером RSHA IV-A2/478/44 – получен в 9.37 2 июня 1944 года, третий – RS НА IV-A2/573/44 – 4 июня 1944 года.