Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании

– Минуточку! – резко остановил его Риттер. – На вас приглашение не распространяется. Мне жаль, но обоих я взять не могу. Так что вы скажете, мистер Браун?

– А где гарантия, что я благополучно выберусь из Германии? – продолжал «колебаться» Бисквит.

– Я уже дал вам слово.

Браун задумался, словно взвешивая все за и против, затем спокойно ответил:

– Я еду.

Риттер улетел первым, поручив Бисквита заботам Карлуша из лиссабонской резидентуры абвера. 18 февраля с норвежским паспортом на имя Кнут Карлсен и в сопровождении молодого офицера абвера Бисквит на самолете «Люфтганзы» с посадками в Мадриде и Лионе был доставлен в Гамбург и помещен в лучшей гостинице города – «Фир яресцайтен». Прилетевшая в Гамбург группа специалистов из управления авиационной разведки абвера под руководством майора Гроскопфа и трое специалистов из военно-технического управления ВВС подвергли мистера Брауна тщательному и, казалось, бесконечному допросу. Он держался спокойно и уверенно, но если в чем-то и сумел убедить немцев, то лишь в том, что честно стремится помогать им. Что же касается авиационной техники и структуры британских ВВС, то тут Браун, он же Карлсен, оказался почти полным профаном. Да и как могло быть иначе, если все его познания в этой области ограничивались тем, что он наспех заучил перед отправкой в Лиссабон?

В последний день, перед самым возвращением Бисквита произошел случай, едва не кончившийся для него весьма плачевно.

По заданию Риттера гестапо вело за англичанином тщательное наблюдение. В гостинице в обоих номерах, примыкавших к его номеру, разместились детективы, а когда он – всего единственный раз – решил пройтись по улицам Гамбурга, за ним неотступно следовали филеры. Ничего подозрительного в его поведении установить не удалось. Он ни с кем в городе не встречался, ни с кем не разговаривал, никому не звонил, абверовцам, которые втягивали его в разговор, никаких вопросов не задавал. Если Браун, как все время подозревал Риттер, подослан немцам в качестве двойника, а в действительности должен связаться с резидентом английской разведки или раздобыть какую-то информацию, он, несомненно, не выполнил задания. В городе он не видел ничего, достойного внимания английской разведки, разве что нескольких абверовцев.

Риттеру и в голову не приходило (он продолжал сомневаться и во время нашего разговора после войны), что единственная цель Бисквита состояла в том, чтобы разузнать как можно больше об абвере, его работниках, его структуре и, главное, уточнить, что немецкой разведке уже известно о положении в Англии и об английских ВВС и что еще ее интересует.

Риттер звонил в Берлин, чтобы доложить Канарису, лично заинтересовавшемуся этим делом, о результатах.

– Ну, Риттер, как дела?

– Отлично, герр адмирал. Он уже готов отправляться.

– Зачем вы решили позволить ему уехать? В конце концов, он может оказаться и английским шпионом.

– Я дал ему слово, герр адмирал, что ему разрешат уехать. Иначе он бы не согласился.

– Тогда решено. Пожелайте ему счастливого пути от меня.

Последний вечер в Гамбурге Бисквит проводил в «Якобсе», первоклассном ресторане, в обществе Риттера, его жены и одного из его помощников, капитана Бёкеля. За ужином он не заметил или не расслышал, как жена Риттера прошептала мужу:

– Обрати внимание на его перстень. Такие обычно открываются. Не мешало бы получше его рассмотреть.

Перстень действительно заинтересовал Риттера, он уже не мог отвести от него взгляда.

– Ваше кольцо… – начал было он, не в силах сдержать любопытства, и ему показалось, что Браун слегка вздрогнул.

– Какая чудесная вещь! – подхватила фрау Риттер.

– Да, да! – Англичанин уже овладел собой. – Фамильная драгоценность. Я получил его от отца, а тот от моего деда.

С этими словами он нажал на камень и достал из углубления крохотную цветную фотографию красивой молодой женщины.

– Ваша жена? – поинтересовалась фрау Риттер.

– Пока нет, – ответил Браун, чуть заметно краснея, положил фотографию под камень и переменил тему разговора.

Теперь Риттер не сомневался, что в перстне хранится и нечто более важное, чем предмет безответной любви Брауна. Перед концом ужина он ненадолго вышел из-за стола и по телефону приказал одному из специалистов местного отдела абвера встретить их в ближайшем баре.

Вернувшись к столу и расплатившись по счету, Риттер предложил перед расставанием зайти в уютный бар по соседству, послушать замечательную игру скрипача-цыгана и выпить на прощание по бокалу вина.

Браун пытался отказаться, но в конце концов был вынужден пойти. В баре Риттер заказал всем по рюмке коньяку, предложил тост за благополучное возвращение мистера Брауна в Лиссабон и выпил вино до дна. Англичанину не оставалось ничего другого, как последовать его примеру, и через несколько минут он спал крепким сном. Большая доза снотворного, подсыпанная в его бокал специалистом из абвера, сделала свое дело. Тот же абверовец снял с пальца спящего кольцо, извлек из-под камня фотографию и доставил в лабораторию, а через час доложил Риттеру: