Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании

Для продолжения охоты в Америке Протце выбрал своего лучшего специалиста по работе с беженцами. Доктор Ганс Веземанн прежде грешил марксизмом, но, в отличие от своего опустившегося коллеги, был умным, обаятельным, галантным человеком, принятым в лучших кругах западноевропейских столиц. Несмотря на свою изысканность и респектабельность, Веземанн был совершенно беспринципным. Он специализировался на похищении эмигрантов. В январе 1935 года он организовал похищение немецкого профсоюзного лидера Баллинга и его жены из их убежища в Копенгагене. Через несколько месяцев он разработал похищение Бертольда Якоба, известного военного писателя, проживавшего в Страсбурге.

Дело Якоба вызвало широкий международный резонанс, и власти Швейцарии, с территории которой было произведено похищение, арестовали Веземанна. На суде он раскаялся в своем сотрудничестве с нацистами, но после нескольких лет тюрьмы вновь тайно стал им служить, пытаясь войти в доверие к немецким политэмигрантам с помощью рассказов о своих признаниях и о разрыве с фашистами.

Тогда, в начале 1939 года, Веземанн работал на гестапо, организовывая заговор с целью похищения Вилли Мюзенберга, видного коммунистического пропагандиста, жившего в изгнании в Париже. Внезапно он был отозван и направлен за Кривицким в США. Он выехал с фальшивым паспортом, где его профессия была обозначена «журналист».

В Нью-Йорке его опознали некоторые старые знакомые. Один из них, всемирно известный политический карикатурист Эмери Келен, который был дружен с ним в Женеве в конце двадцатых, когда Веземанн работал в информационной службе социал-демократической партии. Келен наткнулся на Веземанна на автобусной остановке на Лексингтон-авеню. Удивленный, что столь известный агент нацистов смог въехать в США, он направился к Веземанну, который резко развернулся и сбежал. С ближайшего телефона Келен позвонил в ФБР и сообщил, что Веземанн находится в Соединенных Штатах, но Бюро, по-видимому, не заинтересовалось этой информацией.

В поисках укрытия в Америке Кривицкий натыкался на одно препятствие за другим. Маленький человечек с кустистыми бровями, прикрывавшими глаза, не мог скрыть своего страха перед советскими мстителями. Он публиковал сенсационные статьи в «Сатердей ивнинг пост», давал показания перед комитетом по расследованию антиамериканской деятельности, он подготовил автобиографическую книгу, написанную «втайне – за закрытыми шторами». Он быстро стал заметной фигурой в Нью-Йорке и Вашингтоне, посещая переполненные рестораны на Таймс-сквер и часто появляясь на Капитолийском холме, освещаемый вспышками магния и преследуемый ордой репортеров. После каждого такого появления он разражался сумбурными заявлениями о том, что его преследуют профессиональные убийцы из ГПУ.

В Нью-Йорке Веземанн быстро сел на хвост Кривицкому, преследуя русского, где бы тот ни появлялся. Он был не единственным иностранным агентом, проявлявшим интерес к Кривицкому. Вторым был печально знаменитый ликвидатор ГПУ, известный как Ганс, или Иуда Рыжий, который только что убрал Игнатия Рейсса, прежде близкого сотрудника Кривицкого по советской секретной службе, также бежавшего на Запад.

Кривицкий сразу же заметил эту парочку преследователей и не питал иллюзий на их счет. Он не сомневался, что Иуда Рыжий прибыл в США, чтобы убить его, но, зная выдающиеся способности Веземанна похищать людей, Кривицкий боялся, что немец выкрадет его, доставит в нью-йоркский порт и погрузит на судно, отправляющееся в Третий рейх, судьба, которой затравленный человечек страшился больше смерти.

Он обратился за помощью к американским властям, но ничего сделано не было. Вскоре после этого, появившись в одном из ресторанов на Таймс-сквер, Кривицкий буквально наткнулся на Ганса. Доведенный до отчаяния, он накинулся на свою тень.

– Ты здесь, чтобы убить меня, Ганс? – спросил он, но Иуда Рыжий притворился, что потрясен подобным обвинением.

– Нет, – ответил он. – За мной самим охотятся.

Нет сомнений, что, опасаясь быть захваченным вместе со своей жертвой, Ганс перестал преследовать Кривицкого, но Веземанн продолжал следовать за Кривицким все более зловеще и угрожающе.

Когда 1 сентября в Европе разразилась война, ФБР и управление военно-морской разведки внесли преследователя Кривицкого в свой список подозрительных лиц. Веземанн срочно телеграфировал капитану 3-го ранга Протце, что «американские власти явно подозревают, что мое присутствие здесь связано с моей работой на вас», и попросил, чтобы его отозвали. В ответной телеграмме Протце приказал ему остаться.

Тем не менее его положение становилось все ненадежнее, и через несколько недель ему разрешили выехать из США на японском судне. Когда он прибыл в Токио, его ожидала телеграмма с приказом возвращаться в Соединенные Штаты через Бразилию. Он не мог выехать из Иокогамы до 13 августа, а затем пришлось просидеть в Никарагуа, прежде чем появиться в Соединенных Штатах в декабре.