Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании

Собранный Вебером радиопередатчик был установлен в квартире на Колдуэл-авеню. В доме работали и жили как Уиллер-Хилл, так и Вебер, но агентам не разрешалось встречаться с ними здесь. Агенты приносили свои сообщения в другую квартиру на Санта-Анна-авеню в Бронксе, где Янке шифровал их, а затем относил на ту квартиру, с которой он или Уиллер-Хилл передавали сообщения по радио в абвер.

Была идея ведения радиопереговоров из разных мест с использованием переносных передатчиков, основанная на том, что их будет сложнее запеленговать, чем стационарную радиостанцию. Но в подобных предосторожностях не было нужды. «Эти тупые американцы, – говаривал Уиллер-Хилл, – никогда нас не найдут».

Очень скоро Джимми пришлось работать за двоих. На радостях, что удалось создать свой первый Meldekopf – центр связи в Нью-Йорке, Гамбург осмелел настолько, что решил внедрить опасную и ненадежную систему, именуемую на жаргоне Traubenbildung – «гроздь винограда». Вместо того чтобы приберечь доступ к радиостанции лишь для нескольких агентов из группы Ройпера, для которых эта станция и создавалась, к ней давали выход все большему числу агентов. Похоже было, что это не беспокоило ни Гамбург, ни самих агентов. Как и Уиллер-Хилл, они считали, что «эти тупые американцы» никогда их не найдут.

В 1940 году у абвера в США было 44 агента, поставлявших информацию. Размеры сети значительно превзошли возможности службы связи. «Гленн» и Джимми не могли обработать такое количество данных. Следовало предпринять меры для расширения возможностей как радиосвязи, так и курьерской службы, и были подготовлены еще несколько радистов.

Поскольку дело касалось Соединенных Штатов, помощь была уже в пути – новый радист отбыл из Гамбурга в январе 1940 года. Он прибыл в Нью-Йорк 6 февраля с деньгами и заданием создать третий Meldekopf в Северной Америке. Перед отправкой он получил номер А-3459, а затем ему дали и псевдоним.

Капитан Герман Зандель, его куратор во время обучения, предложил:

– Что, если назвать его Пикок?[127]

– Нет, – заявил майор Риттер. – Мы будем звать его Трэмп[128].

Глава 30 «МЫ БУДЕМ ЗВАТЬ ЕГО ТРЭМП»

Примерно в 1922 году двадцатитрехлетний немец, в юности успевший послужить пулеметчиком в кайзеровской армии, а теперь бродивший по свету, сошел на берег в Галвестоне. Ему настолько понравился Техас, что он решил «иммигрировать», сбежав с судна. Его звали Вильгельм Георг Дебовски, но, став «американцем», он присвоил имя Уильям Дж. Сиболд.

Поскитавшись по Техасу, он перебрался на западное побережье, где перепробовал десятки самых разных работ, от мойщика посуды в дешевых забегаловках до бармена в дорогих ресторанах. У него были взлеты и падения, но он никогда не опускался до самого дна.

В своих странствиях он женился и приобрел гражданство. Хотя эта страна не слишком осыпала его дарами, Сиболд полюбил ее.

В 1938 году он работал механиком на авиационном заводе фирмы «Консолидейтид эркрафт» в Сан-Диего. В это время он вступил в полосу неудач. У него обострилась приобретенная во время странствий язва желудка. Он вновь пустился в путь, на сей раз на восток. Когда он достиг Нью-Йорка, болезнь обострилась настолько, что необходимо было делать операцию. Ее произвели в больнице «Бельвю», и, выписавшись, он оказался один в огромном городе. Соединенные Штаты стали вдруг холодной и чужой страной. Его семья – мать, двое братьев и сестра – жили в Германии. Он решил навестить их и провести реабилитационный период в более дружеском окружении.

В феврале 1939 года он прибыл в Гамбург на борту океанского лайнера «Дойчланд», направляясь в Мюльгейм, грязный, дымный промышленный город в Рурской области, где в 1899 году он родился и где жила семья Дебовски. В своей судовой анкете он указал, что работает механиком на авиационном заводе «Консолидейтид эркрафт». Два человека, одетые в темно-зеленые костюмы, задали ему несколько вопросов о характере его работы и разрешили Сиболду продолжать путь.

В сентябре грянула война, но Соединенные Штаты оставались нейтральными, и Сиболд не торопился уезжать из Германии. Он уже чувствовал себя настолько хорошо, что даже устроился на работу на местный турбостроительный завод.

Затем пришло первое письмо.

Оно было от доктора Отто Гасснера, приглашавшего Сиболда приехать в Дюссельдорф и побеседовать, как было сказано в письме, о некоторых преимуществах, которые он может получить на службе делу Германии. Гасснер был офицером гестапо. Он вышел на Сиболда, прочитав отчет, составленный чиновниками, опросившими его на борту «Дойчланда». Он был охарактеризован как «американский немец, работающий авиамехаником, – представляет интерес для подпольной деятельности в США».

Гасснер не стал ходить вокруг да около. Его письмо было отпечатано на бланке гестапо, а приглашение звучало как приказ. Сиболд все понял, но, чувствуя себя защищенным американским паспортом, решил проигнорировать приглашение.