Игра Мелины Мерод. Дилогия (СИ)

— Изначально вы должны были выступать в роли консультанта, но теперь это дело официально передадут вам. Вести следствие вы будете под моим присмотром и отчитываться тоже станете передо мной. Вам запрещается делиться информацией о ходе расследования с кем бы то ни было за исключением определённого круга сотрудников, которые к нему уже привлечены. Завтра утром я предоставлю вам список этих доверенных лиц.

— Наверное, теперь вам стоит посвятить меня в подробности дела?

На лице господина Виго появляется ехидное выражение. Не скажу, что от этого он стал выглядеть краше.

— Не желаете самостоятельно составить первое впечатление? — интересуется мужчина.

— Первое впечатление я уже составила.

— Вот как! — Прямые брови мужчины ползут вверх в тень шляпы. Да, и удивление — не та эмоция, которая показана господину следователю. — Поделитесь?

— Отчего же нет? — Перед тем, как приступить к рассказу, я чинно складываю руки поверх вечерней сумочки, лежащей на моих коленях. — Полагаю, сейчас мы с вами едем на место преступления. Раз им заинтересовался отдел, занимающийся особо важными делами, и у вас на руках имеется некий стандартный договор, а в помощниках — группа людей, то преступник — серийный убийца. Случаю далеко не первый, но особого прогресса в расследовании вы до сих пор не достигли, несмотря на все затраченные усилия. Более того, вы с трудом представляете, какие ещё действия можно предпринять, иначе у вашего начальства не возникла бы мысль о привлечении к расследованию кого-то со стороны.

— Это всё?

— Нет. Ещё один нюанс, если позволите. — Дождавшись кивка, продолжаю: — Вы раздражены до такой степени, что неспособны сдерживать эмоции. Однако не думаю, что ваше раздражение направлено против меня. Скорее всего, это как-то связано с последним эпизодом. Какие-то детали выбиваются из привычной схемы, но вам от этого не легче.

После моей маленькой речи господин Виго берёт третью паузу. К его чести, она оказывается самой короткой.

— Почему вы считаете, будто моё раздражение не имеет отношения к вам?

Единый! Это элементарно!

— Вы же наверняка читали моё личное дело и ознакомились с моим послужным списком. Вам известно: я способна дать дельный совет и не особо забочусь о карьере.

Господин Виго кивает каждому слову, но, услышав о карьере, замирает:

— А последнее замечание к чему, позвольте спросить?

— Если в вас взыграет честолюбие, и вы решите подвинуть меня в последний момент, я особо не расстроюсь.

Мужчина несколько секунд глядит на меня как на какую-то диковинку, а после выдаёт:

— Выходит, это правда — вам нравится сам процесс расследования.

— И результат, — я улыбаюсь и напоминаю, — справедливость — превыше всего.

— Необычное отношение.

О! Будто мне об этом неизвестно! Вместо того, чтобы закатить глаза, вспоминаю о вежливости и такте:

— Разве плохо, когда человек занимается любимым делом?

— Нет. Ничего плохого в этом нет. — Вопреки своим словам господин Виго поджимает губы. — Тем не менее, все подробности вы услышите после того, как осмотрите место преступления и выскажете своё мнение.

Я пожимаю плечом. За годы практики этот жест выглядит элегантно даже в тех случаях, когда на мне верхняя одежда. Как сейчас, к примеру.

— И что обозначает это ваше пожатие плеч? — мой спутник требует конкретики.

— Как вам будет угодно, — «перевожу» я.

Погода восточной окраины Розеля наглядно демонстрирует, насколько велик город. В районе, из которого меня только что привезли, морозно, а воздух сухой. Здесь же царит метель, влажно и достаточно тепло.

Снег — не лучший помощник при сборе улик. Мысленно я даже сочувствую экспертам, работающим сейчас, но стоит мне провалиться в свежие сугробы по щиколотку, жалеть я начинаю уже себя и своё загубленное платье.

Водитель мобиля останавливается перед мостом над каналом, поэтому, добираясь до места преступления, приходится преодолеть несколько препятствий. Первое из них — скользкие от мокрого снега булыжники этого живописного сооружения, второе — каменные ступени, ведущие к набережной, которые находятся в столь же плачевном состоянии. Короткая прогулка по самой набережной, когда ноги увязают в снегу чуть ли не до середины голени, восторга не вызывает, но при этом её можно считать самой безопасной для здоровья.

Вид праздно шатающихся, а то и вовсе стоящих без дела полицейских не отвлекает меня от размышлений о капризах природы. За несколько лет службы я привыкла к тому, что такое поведение на работе норма для представителей данной профессии. Подобным грешат и городские стражники.