Игра мудрецов

Генри обогнал его и зашагал вперед. Найти дорогу, по которой хоть раз прошел раньше, он мог даже в темноте.

– Расскажешь все так, как было, – сказал он, когда они подошли к знакомому ходу в скале. Ветер, дующий из разлома, на этот раз пах болотом и хвоей. – Во дворце не все такие беспомощные, как считает мой отец. Вы что-нибудь придумаете.

– А ты куда пойдешь? – без выражения спросил Эдвард.

Генри пожал плечами.

– Не знаю. Думаю, вернусь на север, туда, где мы прятались с отцом. Буду жить тихо, никто и не заметит, что я там. С едой проблем не будет – дичи полно. Насчет предела я ничего не знаю и помочь вам ничем не смогу.

– Ты победил лютую тварь. Можешь просить у короля любую награду, – нахмурился Эдвард, и на этом у Генри кончилось терпение.

– Да не нужна мне никакая награда! – крикнул он громче, чем собирался. – До тебя что, не доходит? Все эти ваши сокровища, и деньги, и дурацкие вещи, над которыми вы так трясетесь, – да я даже не знаю, что с ними делать! Я просто хотел… но когда во дворце узнают, что Освальд – мой отец, они все меня возненавидят. Опять. Герой с даром огня и отцом-злодеем – это уже чересчур. Все будут думать: почему же он сразу не сказал про Освальда? А как такое скажешь? Отец прав: ваш мир не для меня, он слишком сложный, а я устал. Я сделал все, что должен был, и с меня хватит. – Он остановился, задыхаясь. – Прощай, Эдвард. Удачи. Ты справишься. И проваливай уже, я ненавижу так долго разговаривать.

– Я одного не понимаю. Действительно. Объясни мне, будь так добр, – начал Эдвард, потирая больную руку. – Почему ты не использовал цветок для себя? Может, твоя мать жива. Может, ты бы ее нашел, если бы вспомнил. От меня тебе никакой выгоды, наоборот. Если бы я остался идиотом, разболтать твою тайну было бы некому.

Генри развел руками. Это было очевидно.

– Ты – будущее. Надо быть полным козлом, чтобы угробить будущее, спасая прошлое.

– Я никогда в жизни не пойму, что происходит у тебя в голове, – устало проговорил Эдвард и сделал приглашающий жест. – Пошли, не стой столбом. Лично я хочу в горячую ванну, есть и спать. Думаю, ты тоже. На тебе столько крови, что хватило бы на новое чудовище.

– Мой отец…

Как ни странно, я не могу вспомнить, чтобы кто-то был ко мне добрее, чем сын Освальда. Надо быть полным козлом, чтобы не отплатить тебе тактичным молчанием о твоих родственных связях. И запомни: нам помогала только Лотта и ее птицы. Мы не были у твоего отца, не приводили его с собой, а меч нашли сами. Это даже не ложь, это дипломатия.

– Дипломатия?

– Королевская библиотека в твоем распоряжении. Я тебе не нянька, чтобы разжевывать простые слова. Ну, вперед. – Генри не двигался, и Эдвард раздраженно прибавил: – Да тебе что, письменное приглашение нужно?

Почему-то его тон окончательно убедил Генри в том, что Эдвард говорит серьезно. В голове у Генри промелькнули всевозможные неприятности, которые могут свалиться на них из-за того, что они никому не скажут про Освальда, а тот устроит какую-нибудь ужасную катастрофу, – но все разумные мысли о том, почему он не должен соглашаться, меркли по сравнению с ноющей, радостной болью в груди. Генри привык, что мир людей – суровое место, где нельзя ждать подачек, и он каждый раз терялся, когда ему предлагали такие щедрые дары.

– Во дворец, – громко сказал Эдвард и шагнул в разлом.

Генри пошел за ним.

Дворец сиял всеми огнями с такой силой, что Генри сощурился. Они поднялись по белой лестнице, и Эдвард неодобрительно покачал головой. Стражники у входа вели себя так же, как обычно: спали, прислонившись головами к дверям. Эдвард потыкал одного из них ногой, и тот вскочил, издав такой вопль, что разбудил второго.

– Ваше… Ваше высочество! – выпалил стражник, поправляя золотистую куртку. – Мы вас так ждали!

– Я вижу.

Они суетливо распахнули двери и бросились к какой-то штуке, напоминавшей небольшое ведро на железных подпорках. Из центра ведра свисала веревка, стражник начал с силой ее дергать – и раздался гулкий звон.

– Господин Уилфред велел громко предупредить, когда вы вернетесь, вот мы колокол сюда и притащили! – с жаром объяснил второй стражник.

Генри прислонился к стене. Тут было так тепло и чисто, что его немедленно разморило от усталости, но Эдвард взял его за шкирку и поставил прямо.

– Испачкаешь обои – Уилфред такое устроит, что чудовище покажется тебе щеночком.

По лестнице застучали шаги, и Уилфред слетел вниз со скоростью, какой не ожидаешь от человека его возраста и телосложения. При виде Эдварда он прижал руки к груди и затряс головой.

– Ваше высочество, почему вы так одеты? Это же крестьянская одежда! А с волосами что случилось? Умоляю, снимите сапоги! Генри, дитя мое, сколько же крови было в этом куроеде?

– Вы не поверите, – вздохнул Эдвард, послушно стягивая сапоги.

– Приличные люди в таком виде из похода не возвращаются, господа. Извините меня за дерзость, но я надеюсь, что у вас обоих были веские причины постричься. Хотя… – Он подошел ближе, придирчиво оглядывая их головы. – Признаюсь, работа выполнена невероятно умело. Кто вас так постриг?