Игра на чужом поле

– Если бы у меня в молодости были деньги, все было бы по-другому, но сейчас не о том речь. Что прожито – то прожито. Но теперь-то, когда у меня наконец появились деньги, когда меня, скажу без преувеличения, знает весь Город, я все-таки не могу найти подходящую компаньонку, чтобы не чувствовать себя беспомощной и не становиться в тягость окружающим. У меня, Настенька, теперь много денег, я ведь баба суровая, – она снова засмеялась, легко и заразительно, – с тех пор, как несколько моих учеников добились международного признания, ко мне родители с детками валом повалили, хотят, чтобы я и из них маэстро сделала. А за частные уроки я беру дорого. Не потому, Настенька, что я жадная, а потому, что не хочу никому быть в тягость. Это уж здесь, в санатории, я без телефона да на отшибе, поэтому пришлось вас побеспокоить, а если бы я была сейчас дома – да только свистни! Прибегут и молоденькие, и пожилые, и приготовят, и постирают, и подадут, и в сортир под ручки сводят, потому что знают: я хорошо заплачу. Терпеть не могу, когда мне делают одолжение из жалости! Но иногда я думаю: а не было бы у меня этих частных уроков? Что было бы со мной? Увы, дорогая, вынуждена констатировать, что жизнь наша не предназначена для поддержания и укрепления чувства собственного достоинства. Я не очень сумбурно говорю?

– Не очень. Я, во всяком случае, все поняла. Если вас так сильно беспокоит, что я оказываю вам услугу бесплатно и это оскорбляет ваше чувство собственного достоинства… Я правильно поняла ваш монолог?

– Вы умны, Настя, этого у вас не отнимешь. Так что же?

– Подарите мне кисть винограда. Она такая красивая, прямо глаз не оторвать. И, наверное, вкусная.

* * *

– На время ужина я ее пристроил поухаживать за больной соседкой, пусть проявит благородство. Главное – она не пошла в столовую. Но как ее удержать в номере весь вечер?

– Хоть бы Дамир скорее вернулся. Ты не звонил в павильон?

– Звонил. Начали второй заказ, категорию «Б». Мне уже пора туда ехать, а тут Зарип этот…

– Проверь еще раз вокруг корпуса. Он может высматривать через окно столовой. С него станется, джигит придурочный.

– Сейчас сделаю.

* * *

Влад услышал, как в замке лязгнул ключ. Он легко соскочил с табуретки на кухне и выглянул в прихожую. Рядом с Семеном стояла красивая девушка с волнистыми каштановыми волосами, в светло-серой лайковой куртке, небрежно накинутой на плечи поверх строгого, несколько старомодного платья.

– Знакомьтесь. Света, это Влад, твой партнер по съемке. Мы немного уплотнили график, чтобы вас побыстрее отпустить. Снимать будем завтра с утра, так что вы сегодня подготовьтесь как следует.

Семен открыл «дипломат», вытащил оттуда магнитофон и несколько машинописных листков.

– Вот это – сценарий. Тут все просто, сами разберетесь. Самое главное – музыкальное оформление. Тебе, Влад, уже объясняли, в чем суть. Музыки ровно на тридцать минут, действие нужно уложить в эти рамки. Обращайте внимание на крупные планы. Обычно мы такую подготовку проводим вместе с режиссером, но раз уж ты, Влад, профессиональный актер, я думаю, вы и одни справитесь.

– Справимся, – буркнул Влад, снова взбираясь на табуретку.

– А ты в самом деле профессиональный актер? – с любопытством спросила Света, когда за Семеном закрылась дверь.

– Что, не похоже? Думаешь, маленькие только для цирка годятся? – зло бросил тот. – Чай будешь?

– Буду, – покладисто согласилась Светлана. – Ну чего ты злишься? Подумаешь, спросить нельзя. Просто я таких малышей в жизни не видела.

– Теперь увидела. Давай работать. Тащи магнитофон, послушаем, чего они там наваяли.

Чем дольше крутилась кассета, тем больше Владу становилось не по себе. Он еще не читал сценарий и пытался по музыкальному сопровождению сообразить, каков будет сюжет. За обманчиво красивой, нежной главной темой угадывалось нарастающее напряжение, которое всепоглощающую любовь превращало в убийственную ненависть, требующую незамедлительного выхода, опустошающей разрухи.

Светлана слушала невнимательно, разглядывая стены с посудными шкафами, пила чай, грызла печенье. Когда музыка кончилась, Влад нажал на кнопку перемотки.

– Не наслушался еще? – насмешливо спросила девушка.

– А ты читала сценарий? – ушел от ответа Влад.

– Не-а, – беззаботно протянула она. – Зачем? Мне и так сказали, что это про эдипов комплекс. Мамочка ругает сыночка, а он в отместку мечтает ее изнасиловать. Бр-р, гадость какая. – Она брезгливо поморщилась. – Но с тобой это может быть даже интересно. Я никогда с лилипутом не пробовала.

– Заткнись, дура, – грубо оборвал ее Влад. – Юмор свой прибереги для кобелей. Нам работать нужно.

Света удивленно взглянула на партнера, подошла к нему, обняла и материнским жестом прижала его голову к своей груди.

– Эй, – ласково позвала она, – парень! Давай дружить, а? Только познакомились – и уже собачимся. Нужно играть в дочки-матери – будем играть. Тебе, кстати, объяснили, зачем им такое дурное кино?

– Говорят, что снимаем учебный фильм для института психиатрии.

Влад закрыл глаза и вжался головой в ее мягкую грудь, вдыхая теплый смешанный запах тела и духов.