Игра на чужом поле

Юра Коротков изнемог от тревоги и беспокойства. Открыв балкон и встав на пороге, он услышал начало разговора и понял, что к Анастасии пришли как к работнику уголовного розыска. Как ни хотелось ему послушать, он боялся, что разговор услышит и Регина Аркадьевна, примостившаяся в кресле, плотно укутавшись в пальто. Значит, к черту полетит легенда о подозрительной переводчице. Конечно, убийство Алферова как бы раскрыто, и Анастасия в качестве приманки для убийцы уже не нужна. Но, с другой стороны, Юре не давало покоя это «как бы». Если раскрытие преступления сфальсифицировано здесь, в Городе, то это точно не «московский» «заказ», а работа местных деятелей. Для такого дела нужно слишком много «своих»: свой эксперт-криминалист, который даст заключение о наличии и принадлежности отпечатков пальцев на письме и фотографии и об идентичности шрифтов на машинках, одна из которых стояла в охраняемом Ханиным магазине, а другая послужила ему для написания покаянного послания; нужны свои понятые, в присутствии которых будут изыматься образцы и производиться обыск в квартире Ханина; нужен свой следователь, который из всего этого дерьма слепит аккуратненький слоеный пирожок, который некому будет есть в связи со смертью лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности. Иногородним преступникам это не под силу, такое может сотворить только «криминальная власть» Города. Если Ханин и в самом деле липовая подставка, то настоящие убийцы ходят где-то рядом. Весь вопрос в том, чьи они люди, и если они не принадлежат Главной Мафии и действуют самостоятельно, то имеет смысл еще какое-то время подержать Аську в «переводчицах». В противном же случае цепляться за сохранение легенды глупо: мафия, имеющая своих людей в ГУВД, все равно знает, кто такая Каменская на самом деле.

«Ну чего я дергаюсь, – осадил Юра сам себя, с сожалением закрывая балконную дверь. – Моя миссия окончена, убийством Алферова заниматься никто не будет, завтра утром я уеду. Ася останется долечиваться, никто ее не тронет. Пусть Регина слышит, теперь это уже не имеет значения. А вдруг?.. Нет, рисковать нельзя. Надо подождать».

* * *

– Ты помнишь сказку о трех медведях? – неожиданно спросила Настя, беря Короткова под руку. Они медленно шли по вечернему Городу, чистому, сияющему огнями, гостеприимному.

– Почему ты спросила? Помню, конечно.

– В этой сказке самое главное – лейтмотив хозяина. Кто сидел на моем стуле? Кто ел из моей чашки? Кто спал на моей кровати? Хотя ни стулу, ни чашке, ни кровати ущерба никакого не причинено. Улавливаешь?

– Пока не очень.

– Если Ханин – умело организованная фальшивка, то это дело рук местных заправил. Если настоящие убийцы они же, то за каким дьяволом им понадобилась я? Уж точно не аналитикой заниматься. Скорее всего они боятся, что я что-то знаю и могу нанести непоправимый ущерб их шалашику, который они заботливо выстроили вокруг Алферова, чтобы спрятать в нем его бренные останки. Тогда мне надо их бояться. Зато если Алферова убили не они, то их обращение ко мне очень смахивает на вопль разгневанного медведя: кто посмел затеять возню на моей территории? Ведь не каждое же убийство они покрывают, есть и традиционная «бытовуха», и всякие случайности. Они не станут надрываться, чтобы у них в Городе все было как в сказке про соцреализм. Десять-пятнадцать процентов нераскрытых убийств – вещь совершенно естественная, где-то чуть лучше, где-то чуть хуже, но ста процентов нет нигде. Почему же они так задергались с Алферовым? Зачем нагородили этот огород с беднягой Ханиным и педерастическими страстями?

– Ты у меня спрашиваешь? – усмехнулся Коротков. – Я-то думал, ты мне сама скажешь, второй час тебя по Городу выгуливаю, все жду, когда на все вопросы ответишь.

– И отвечу. История с Ханиным – не более чем придвигание стула к столу или одергивание покрывала на смятой постели. Кто-то тут сидел? Кто-то тут спал? Ладно, мы сейчас стульчик на место поставим, постельку разгладим, а потом будем разбираться, кто это тут своевольничает. Не жить же в беспорядке. На самом деле они очень хотят узнать, кто и за что убил Алферова. И я подозреваю, что именно поэтому они пытаются ко мне подползти. Видно, чем-то это убийство отличается от всех остальных, случающихся в Городе. Они-то это отлично видят, а я – нет. Поэтому и строю какие-то нелепые предположения. Этим людям, наверное, уже сообщили, что у меня есть кое-какие соображения насчет убийства, но с розыскниками и следствием вышла промашка, и эти соображения до них не дошли. Как ты думаешь, похоже на правду?

– Похоже. Только не нравится мне эта правда, Асенька. Вот уеду я завтра, а как ты будешь выкручиваться? Ведь тебе завтра ответ придется давать. Ты уже решила какой?