Игра на двоих (ЛП)

Он провел стандартный неврологический осмотр. Один из многих сотен, которые мне предстояли. Проверил рефлексы молоточком; реакцию зрачков на свет; оценил мышечную силу, толкая своей рукой мою вытянутую руку; проверил координацию, приказав мне закрыть глаза и поднести пальцы к носу. Наконец он записал в анкете: «Результаты осмотра без особенностей».

– Я бы хотел взять у вас кровь на анализ, провести обследование и сделать МРТ. Я не вижу никаких отклонений, но, чтобы убедиться окончательно, лучше обследоваться, – добавил он.

В приемной лаборатории меня встретил молодой худощавый оператор и провел в раздевалку.

Когда он вышел, я разделся, сложил одежду, снял свою золотую цепь и положил ее в шкафчик, запирающийся на ключ. Оператор ждал меня у входа в раздевалку. Он с улыбкой проводил меня в комнату с томографом, помог взобраться на платформу, надел на голову шлем, завернул голые ноги в одеяло и вышел наблюдать за процедурой из отдельной комнаты.

Примерно полчаса я пролежал, слушая ритмичный грохот внутри машины, а потом услышал голос оператора, раздавшийся издалека:

– Отлично. Мы закончили.

Платформа выехала из томографа, я снял защитный шлем, сбросил одеяло и встал на ноги, чувствуя себя неуютно в одной лишь больничной рубашке.

Оператор стоял, прислонившись к стене, и улыбался.

– Кем работаете?

– Зарабатываю лицом, – ответил я.

Мы зашагали к раздевалке. Оделся как можно быстрее и ушел к лифту, чтобы быстрее смыться отсюда. Процедура МРТ не слишком приятна, но в целом ничего примечательного.

На следующий день я набрал номер горячей линии, работающий в неурочное время, и вскоре мне перезвонил доктор Уокер.

– У меня хорошие новости. Вчера пришли результаты МРТ всё в порядке.

– Я так и знал.

– Да, но я все же хочу, чтобы вы продолжили обследование. На всякий случай, – проговорил он.

Я чуть не рассмеялся вслух.

– Зачем?

– Ваши анализы крови еще не пришли, поэтому лучше перестраховаться.

– Хорошо. Я продолжу курс.

Через день доктор перезвонил мне снова.

– Готовы анализы крови. – сообщил он.

– Какой диагноз?

– Вам необходима глубинно-психологическая терапия.

– Она мне не нужна.

– А ваша бабушка считает, что она просто необходима вам сейчас?

В итоге меня против воли поместили в реабилитационный центр. Да как они смели поместить меня сюда? Моя злость перекрывала все остальные эмоции, даже страх, и я сорвался.

– Дилан присяжные считают, что у тебя может быть биполярное расстройство, а сейчас как раз фаза мании. – сказала Грейс. – В любом случае тебе надо к психиатру.

Биполярное расстройство.

Быстрый поиск в гугле вывел меня на буклет Национального института психического здоровья, в котором был опросник. «Расстройство мозга, вызывающее необъяснимые перепады настроения» (да!); «часто возникает в период 16–20 лет или в начале самостоятельной взрослой жизни» (тоже да); «состояние чрезмерного счастья называется «маниакальной фазой»; сильная грусть и ощущение безнадежности – «депрессивной фазой» (да, да и еще раз да – это объясняет мои противоречивые эмоции).

– Скажите честно, – проговорил мой второй лечащий врач, словно готовясь услышать от меня страшную тайну, – никто вас не осудит. Сколько алкоголя вы употребляете в день?

– Ну, если честно примерно 0,5 литра в день.

Доктор Бейли сделал запись в своем блокноте. Тогда я не знал, что врачи обычно умножают количество алкоголя, сообщенное пациентами, на два или три, потому что пациенты часто лгут о своем пристрастии к спиртному.

– Наркотики употребляете?

– Нет. В последний раз пробовал в подростковом возрасте, – ответил я.

Доктор Бейли улыбнулся.

Вечером этого же дня, приставленный ко мне шофер отвез нас к кирпичному особняку, где жила и принимала Сара Левин, психиатр. Я с моей сиделкой по имени Тори подошел ко входу и позвонил в домофон.

– Заходите и подождите в приемной. Я сейчас буду.

– Заходите, – сказала доктор Левин.

Женщина указала мне на кожаное кресло:

– Надеюсь, вы не возражаете: я всегда фотографирую своих пациентов для архива. – Доктор Левин указала на «полароид», который держала в руках.

Я выпрямился, не зная, улыбаться мне или смотреть серьезно.

– Итак, расскажите, почему вы здесь, – проговорила психиатр, протирая очки.

– У меня биполярное расстройство.

– Простите, что? – встрепенулась она. – Повторите.

– Биполярное расстройство.

Она кивнула, как будто соглашаясь со мной:

– Вы принимаете лекарства от этого расстройства?

– Да. Мне прописали курс.

Доктор Левин спросила, испытывал ли я нечто подобное раньше, и записала: «Приступы гипомании случались, сколько себя помнит. Всегда много энергии. Бывают негативные мысли. Никогда не думал о самоубийстве».

В итоге доктор Левин пришла к выводу, что я переживаю «смешанную фазу» – то есть типичное для страдающих биполярным расстройством состояние, включающее как маниакальные, так депрессивные эпизоды. Она приподняла и опустила несколько толстых книг на своем столе, нашла блокнот с рецептами и выписала мне зипрексу – антипсихотическое средство, которое прописывают при расстройствах настроения и мышления.