Игра на двоих (СИ)

Дженсен вздохнул и отошел от окна. Желание немедленно отправиться в Бронкс или где бы там ни был агент, и заставить его поменять свое решение, забыть о тех резких словах, которыми он так решительно и уверено обрушил радужные иллюзии Дженсена, никуда не делось. Эклз был готов отыскать упрямца, выжечь из него всю эту дурь поцелуями и ласками, руками и губами вытянуть мысли о разлуке. Он схватил свою куртку и уже почти вышел из комнаты, когда вспомнил обещание, данное Мэтту сегодня утром, и решил все же сначала подумать. Он отбросил куртку и уселся на кровать. Стоило на минутку притормозить, как липкое, неприятное чувство охватило его. Страх. Эклз понял, что боится. Боится, что сейчас Падалеки, как никогда, близок к тому, чтобы осуществить свои угрозы. Боится, что при встрече агент не даст ему возможности, сказать хоть слово, объясниться, уговорить себя. Не позволит Дженсену прикоснуться к себе и не позволит себе вспомнить о том, как хорошо им было вместе. Но с другой стороны, Дженсен слишком хорошо помнил совместные выходные, каким был Падалеки, когда забывал, что он агент, как он ластился к Эклзу, что позволял делать с собой. Это не могло пройти бесследно. Нельзя все это так просто выбросить из головы. Но с другой стороны, он хорошо помнил и их встречу в доках. Как Падалеки гнался за ним, как без колебаний готов был сдать его. Помнил то чувство, что испытал, глядя в темное дуло пистолета, нацеленное ему в голову. Но с другой стороны, в тех же доках был и приятный момент, когда Падалеки все же поддался своим чувствам и поцеловал его. Но с другой стороны, это не остудило его решимости сдать Дженсена.

«Ебанные черти, Мэтт! Будь ты проклят со своими советами подумать!»

Дженсен лег спать злой и несчастный. Он решил дать Падалеки время остыть, угомониться немного, дать ему поскучать. Завтра Дженсен позвонит и все исправит, уж в этом он успел приобрести приличный опыт.

- Да чтоб тебя! – Эклз с силой бросил телефон на постель. – Какой же ты упрямый осел, Падалеки!

Агент весь день игнорировал его звонки. Этот обормот просто не брал трубку! Он не принимал и не сбрасывал вызовы, он просто вообще никак не реагировал! Совсем! Это страшно бесило Дженсена. Было чувство, что они просто оказались в разных измерениях. Эклз – в нормальном, где люди говорят друг с другом, а Падалеки застрял в измерении невыносимых, упертых баранов, неспособных на адекватное общение!

Во второй половине дня он сообщил ребятам, что собирается навестить приятеля и вернется, скорее всего, поздно или даже завтра.

- Или ты вообще не вернешься, – сказал Мэтт, глядя ему в глаза. – Твой приятель тебя повяжет или пустит тебе пулю в башку, – он приставил два пальца к его лбу и слегка толкнул, изображая выстрел. – Ты же к Падалеки намылился.

- Я, – Дженсен замялся, всматриваясь в глаза друга, и понял, что лучше сказать правду, чтобы не нарушить их перемирие. – Да. Я должен поговорить с ним, понимаешь?

- Нет, – Мэтт покачал головой. – Я не понимаю. Но решать тебе, – сухо добавил он.

- Все будет хорошо, дружище, – Дженсен сжал его плечо. – Не волнуйся.

- Иди, раз должен, – София обняла их обоих. – Но прошу тебя, будь осторожен.

- Все будет хорошо, – снова повторил Дженсен и поцеловал девушку в висок.

Он сидел напротив дома Падалеки уже почти три часа. Китайская еда, которую он прикупил в том ресторанчике, чтобы порадовать агента, успела превратиться в остывший неаппетитный комок, а сам Дженсен успел передумать кучу самых разнообразных мыслей. Когда он уже пропустил через себя все ужасы вроде того, что агента арестовали из-за него, или его подстрелил какой-нибудь недотепа вроде Родриго, пытаясь скрыться с места преступления, или, не дай Бог, его убили, в голову закралась еще более страшная мысль – а вдруг агент нашел себе кого-то другого... Нашел себе какую-нибудь длинноногую, белокурую Барби, с которой Дженсену никак не тягаться, ввиду некоторых физиологических особенностей. Едва он успел додумать эту мысль, как к подъезду подкатила машина агента. Уже через секунду Эклз понял, что агент не один.

- Нда, Барби нынче уже не те, – ехидно протянул Дженсен, наблюдая, как с пассажирской стороны вылазит здоровый, широкоплечий мужик, едва ли уступающий Падалеки в росте, кажется, это был его напарник. – По трафарету их там, что ли, выбирают, – проворчал он.

Хотелось немедленно подойти и растолкать их, потому что невыносимо было смотреть, как шутят и смеются эти двое, как они свободно говорят и легко касаются друг друга, так привычно и непринужденно. Блядь! Этот хер кудрявый не должен лапать его агента!