Игра на эшафоте

Голодный, хмурый Рик возвращался в казармы. Сильвестр, весело насвистывая, ехал рядом, бросая взгляды по сторонам. Он вёз королю отчёты и монастырские книги. Их обоих несколько месяцев не было в Нортхеде, хотя возвращение не слишком радовало. Крисфен остался «проверять» Солгардский монастырь, а Олек Рохля и Гил Полосатик как раз перед отъездом Рика присматривали себе кусочки монастырских земель, играя монеткой. Крис пообещал всему отряду землю от имени короля, кое-кто уже получил участки, отобранные у закрытых монастырей. Правда, участки не самые лучшие – те сразу шли в казну. В Нортхед отправился и богатый запас вин – монахи Солгарда делали лучшее вино в Сканналии, о чём прекрасно знали при дворе, – лишь несколько бочек разделили промеж собой соратники Криса.

За прошедшие месяцы Рик видел, как разрушали алтари и исповедальни; видел замазанные штукатуркой иконы, валявшиеся в углу; видел куски мозаик от раскуроченных полов и осколки витражей от побитых окон; видел монахов, моливших о пощаде не для себя – для книг, икон, даже могил при монастырях. Некоторые могилы были новыми, оттуда несло гнилью – этот запах преследовал Рика до самого Нортхеда. Рик не мог к этому привыкнуть и выполнял приказ короля неохотно. Откуда у Сильвестра такое настроение? Рик неприязненно покосился на Монаха: неужели ему всё равно, что его бывшие товарищи оказались в опале? Почему он ополчился на монастыри, ведь сам когда-то жил в них? Не выдержав, Рик задал спутнику прямой вопрос.

– Да, ваша милость, я хотел быть монахом, я мечтал посвятить себя служению, это правда, но что я увидел? Разврат и извращения, невежество и жадность! Вы считаете, что церковь непорочна аки девственница? Эти люди говорят нам, что правильно, а сами набивают мошны, забирая наши деньги. Может, были времена, когда монахи жили по заповедям Декамартиона, старались очистить душу от греха – нынче таких монахов вы днём с огнём не отыщете. Души большинства из них черны, как земля, их с Богом не соединяет уже не то, что струна – даже последняя из десяти нитей. Если кто из них совершал в жизни добрые дела, то давно их продал в виде дайлутов другим грешникам, ибо деньги для них важнее души! – Самуил-Данник всегда осуждал дайалуты, поэтому Рик никогда их не покупал.

– Если они так продажны, почему не подчинятся королю? В Шагурии ведь живут нормально. Ну, примут новые правила, подумаешь! Зачем им вставать на защиту проигранного дела, которое уж точно выгод не принесёт?

Монахи Солгардского монастыря перед прибытием Криса с людьми заперли ворота и отказались их открывать. Сильвестр безуспешно пытался докричаться до них сквозь звон колокола и крики. Крис хотел вызвать пушку, но Сильвестр нашёл способ перебраться через старую каменную стену и вместе с десятком людей Криса рассеял мятежных монахов по двору. Они забаррикадировались в здании – люди Криса через окна проникли туда и пинками повыгоняли монахов на улицу. Несколько святых отцов остались лежать на полу. Их потом зарыли в разорённых могилах.

– В Шагурии монастырей нет, ваша милость, вы это знаете. А нет монастырей – нет их богатств, нет земель, нет налогов, нет взяток и продажных дайалутов, нет лживых святых, выдуманных ради выманивания денег из кошельков простофиль, не творят фокусы, которые выдают за чудеса. – Сильвестр засмеялся и вынул одну из бумаг, где рассказывалось о проверке мироточащей иконы.

Сильвестр ещё до приезда в монастырь услышал об этом известном чуде: Горбатый Лис с придыханием повествовал всем, что этот монастырь не надо трогать, а то замироточит известная икона Св. Ульги, на что Крис двинул его ногой, Сильвестр же поклялся показать Лису, чего стоит это «чудо». Слово он сдержал: в присутствии настоятеля отодрал оклад от иконы и обнаружил внутри отверстия для розового масла, после чего подробно изложил детали на бумаге для Его Величества и Судебной Палаты. Рик и сам разочаровался, но ведь это не значит, что везде так? Это невозможно. Сильвестр на это заявление посмеялся и ткнул Рика в расходную и приходную книги, где цифры расходились настолько, что на разницу можно было построить новый монастырь. Рик сам посчитал цифры – отец приучил его вести все домашние дела и всегда выискивать, почему счета не сходятся, – и признал, что Сильвестр прав: воровать монахи умели.

Но не все же они воры? К тому же, стойкость этих людей заслуживала уважения, да и уничтожать книги просто глупо. С этим Сильвестр не соглашался. Некоторые книги, говорил он, воруют и лгут не хуже людей, но человека можно заставить раскрыть правду и вернуть награбленное, книга же свою тайну не выдаст никогда, а то, что она украдёт, ты не увидишь.