Игра на победу

— Тебе нравится лондонская жизнь? Мы поедем туда, когда пожелаешь. Oстановимся в одном из лучших отелей. Я покажу тебе Лондон, которого ты никогда не видела! У тебя будет ложа в опере. Мы побываем во всех театрах города. Я отвезу тебя в Воксхолл. Мы будем танцевать, пить шампанское и смотреть фейерверк. Хочешь лошадь? Я подарю тебе Дейзи. Eсли она тебе не нравится, я найду другую. Куплю тебе упряжку, если хочешь! Что бы ты хотела?

Понимая, что излишне многословен, он остановился. Почему она ничего не говорит? Его глаза отчаянно заглядывали ей в лицо, но она не двигалась и не говорила, похожaя на безжизненную куклу.

— Если ты желаешь что-то еще, лишь назови это! Будь моей королевой, Кларисса, и я буду твоим слугой.

Теперь она заговорила безучастным тоном:

— Насколько долго?

Тревор с облегчением улыбнулся:

— Насколько это будет устраивать нас обоих.

Оживление вернулось в ее черты, но не так, как он надеялся. Он заметил, что в ее глазах мерцает не искушение, а холодная ярость.

— И что тогда со мной будет?

— Когда?

— После. После того, как вы закончите со мной. — Ее голос дрожал от ненависти.

Но Тревор предвидел этот вопрос. Он торжествующе улыбнулся ей:

— Потом, Кларисса, я сделаю тебя респектабельной.

Ее брови сдвинулись. Тревор властно поднял руку, чтобы не позволить себя отвлечь.

— В какой бы момент ни закончился наш союз, я куплю тебе дом. Может, коттедж в какой-нибудь сельской местности или городской дом в Бате — что угодно. Где угодно. Никому не нужно знать, как ты его приобрела. Можешь называть это наследством тетушки Милдред, мне безразлично. Он будет твоим, прямо сейчас. Никаких условий и оговорок. Скажи «да», Кларисса, и независимо от того, что ждет тебя в будущем, с этого дня у тебя всегда будет крыша над головой. Ты получишь контракт, моя дорогая, в письменной форме. Заранее.

Это зацепило ее. На этот раз он хорошо выбрал наживку. У Клариссы никогда не было дома. Эта идея так поразила ее, что она вздрогнула. Он увидел, как ее глаза закрылись от кратковременной боли.

— Дом, — прошептала она. — Мой собственный дом.

Затем ее глаза медленно открылись. На лице снова появилось это пустое, закрытое выражение.

— И что еще?

Сюрприз окатил его холодной водой, заставив почувствовать себя странно уязвимым. На помощь пришел цинизм. Он должен был знать. В глубине души все женщины — корыстныe создания. Он думал, что Кларисса другая. Он ошибся, вот и все. Странно, что это открытие так больно его ужалило.

Тревор брезгливо скривил губы.

— Разумеется, ты можешь оставить себе все, что я тебе подарю, пока ты под моей защитой.

— Очень хорошо. Одежда и безделушки. Что еще?

Усмешка Тревора стала более явной:

— Несомненно, среди твoих сувениров найдутся дорогие украшения.

— Драгоценности, — повторила она, как будто добавляя предмет в мысленную инвентаризацию. — И что еще?

Черт возьми! Она собиралась заключить жесткую сделку. Неважно, мрачно напомнил себе он. Он был готов предложить ей больше.

Тревор сердито сжал челюсти. Он хотел, чтобы это был подарок; ему доставило удовольствие представлять, как Кларисса с удивлением и благодарностью принимает его. Но если она настаивает на том, чтобы сделать это частью официальной договоренности, да будет так!

— Пятьсот фунтов в год. Пожизненно. Никаких условий.

Ага. Наконец он поразил ее. На долю секунды ее глаза расширились от шока, и рот открылся в беззвучном «О». Он снова бросился в атаку, используя свое преимущество.

— Ты также можешь получить это в письменном виде. Сегодня. И под «никаких условий» я имею в виду, что доход принадлежит тебе, только тебе, ты можешь распоряжаться им по своему усмотрению. Что зарабатывает гувернантка? Тридцать фунтов в год? Если ты хочешь наняться гувернанткой и жить на зарплату, пожалуйста! Вложи пятьсот долларов, или отдай на благотворительность, или брось их в Темзу! Они твои. А если выйдешь замуж, можешь потратить их на cвоих детей или… — Он колебался, но лишь частично. — Или поделиться cо своим мужем. Это не мое дело.

Он чувствовал, как ее охватила дрожь.

— Пятьсот фунтов в год, — сказала Кларисса тем же бесцветным тоном. Потом она вроде пришла в себя. На ее челюсти дернулся мускул. — Но мое состояние навсегда будет связано с вашим, — холодно произнесла она. — Что, если вы понесете убытки в будущем? Что, если ваш бизнес потерпит неудачу?

Его охватил гнев. К черту ее прямолинейность. Ему никогда раньше не приходилось так излагать доводы, да еще предоставив Клариссе возможность обойтись без малейшей деликатности.

— Я отложу деньги сейчас, пока у меня еще относительно полные карманы! — саркастически сказал Тревор. — Необходимые средства будут безопасно инвестированы в трехпроцентные бумаги. Они будут переданы тебе в доверительное управление, доход будет выплачиваться ежеквартально в течение твоей жизни.

— При моей жизни, — повторила она, задумчиво склонив голову. — Но нечего оставить детям.