Игра на своем поле

– Ну, это не повреждение, а приобретение. С почином вас, Вадим Николаевич! Вы там наш драгоценный контейнер своим «залпом» не смыли за борт?

– Это вряд ли. А вот левое колесо, похоже, пробито.

Толя высунул голову из кабины:

– Отсюда не видно. Да и черт с ним, на наш ход это не повлияет. И для воинской части не придется выдумывать причину остановки.

Лес надежно укрывал теперь движущуюся машину, можно было не опасаться атаки с воздуха. В вертолете это тоже понимали. Поэтому снизились до полусотни метров и, оставаясь чуть сзади, выжидали подходящий момент для нападения, стараясь не выпускать цель из поля зрения.

– Судя по карте, до части километров пятнадцать-семнадцать. Это тупик: никакой другой дороги не обозначено. Вон даже болото нарисовано.

– Рули, Толя, рули, не отвлекайся. А то окажемся в этом болоте раньше, чем с командованием части познакомимся. Ты о чем так серьезно задумался, Гера?

– Плохо, что мы силы своего противника не можем реально оценить. Видели воочию только вертолет, а он хоть и грозно стреляет, но совсем не главная фигура. Хорошо, конечно, что они сейчас в полном недоумении: ведь на картах расположения воинских частей не обозначают, а значит, по их мнению, мы движемся прямиком навстречу собственным похоронам. А главные силы наверняка уже оповещены и начали подтягиваться. Ладно, знакомиться будем в процессе. Если времени хватит. О, приехали!

Глава 9

Действительно, только что окружавший их с двух сторон лес внезапно расступился, а дорога уперлась прямо в классические въездные ворота любой сухопутной части, состоящие из двух распахивающихся половинок листовой стали, выкрашенных в темно-зеленый цвет с двумя большими красными звездами на каждой половине. Причем одна звезда висела значительно ниже другой, потому что перевернулась и удерживалась только на одном своем нижнем луче. Слева от ворот виднелась наполовину застекленная будка часового. Она была пуста!

Затормозив в метре от ворот, Анатолий дал длинный гудок. Выждав с минуту, он еще трижды надавил на клаксон. Всей территории части не было видно из-за высокого бетонного забора, но через отверстия в воротах мелькало какое-то подобие весьма запущенной клумбы с непонятным пьедесталом посередине, а за нем метрах в 30 одноэтажное здание фасадом к воротам. Обычно это были штабные помещения, но здесь отсутствовал даже флаг(!) и не было видно ни одной живой души.

В тот момент, когда Талеев уже открыл боковую дверцу, чтобы самому подойти к будке часового, из распахнутого настежь окна штаба вдруг раздался совершенно дикий, но все же человеческий вопль:

– Гонта-а-а-а!!! Открывай калитку-у-у-у!

В ответ на такое настойчивое обращение за стеклом будки у ворот показалась чья-то взлохмаченная, озирающаяся голова. Сориентировавшись в пространстве, она замерла, разглядывая «Урал». Потом дверь будки со скрипом приоткрылась и выпустила наружу худенького солдатика в расстегнутой гимнастерке без ремня, подвернутых до колен штанах и босиком.

Прошлепав пятками по бетонным плитам, «страж Отчизны» подошел изнутри к воротам и просто распахнул обе створки, так и не произнеся ни слова. Сам он отошел в сторону и застыл на обочине.

Все трое в кабине недоумевающе переглянулись, потом Толя пожал плечами и тронулся с места. Может, здесь и сейчас так принято у военных?! Оглянувшись назад, Сергей увидел, как часовой сдвинул обе половинки ворот и закрыл их на большую висячую щеколду. Затем так же неторопливо скрылся в своей будке. Вертолета нигде не было видно.

Сделав полукруг, «Урал» остановился около единственного крыльца одноэтажного строения. Теперь стало заметно, что территория части значительно больше, чем казалась снаружи. Стали видны еще несколько построек барачного типа, одна из них даже трехэтажная, два складских ангара из гофрированной жести и сруб, напоминающий сельскую избу-читальню времен советской коллективизации. Все это соединялось лабиринтом неухоженных бетонных тропинок. В бараках, кроме штабного, не осталось ни одного целого стекла, кое-где не было даже дверей.

Тут на крыльцо вышел кряжистый мужчина трудно определимого возраста, где-то между тридцатью шестью и шестьюдесятью годами, в весьма заношенном и местами рваном камуфляже без каких-либо знаков различия. Крупная круглая голова с короткими седыми волосами была не покрыта.

Лицо чисто выбрито дня четыре тому назад. Мужчина цепким взглядом окинул машину, дождался, пока из кабины вылезли Гера и Сергей, и заговорил низким, под стать своей фигуре, голосом:

– Я командир этой войсковой части. Моя фамилия Коробов, зовут Павел Ильич.

Сергей тихо сказал Талееву:

– И этот воинского звания не называет.

Однако слух у Коробова оказался очень хорошим:

– По поводу моего воинского звания разговор отдельный, хотя и короткий. Так кто вы такие и что хотите здесь найти?

– Вот это тоже разговор отдельный, хотя и не короткий. Мы могли бы пройти в помещение?

– Прошу вас, – мужчина по-военному развернулся и первым вошел в здание-барак.

Талеев обернулся к Анатолию:

– Ты помоги Вадиму из кузова выбраться и осмотритесь тут… везде.