Игра на вылет

– Да, и горнолыжник, с которым я познакомилась, когда летела в Монако. Трудности несовпадающих графиков.

– А какой у него пресс!..

– Господи, Пайпер, я жалкая! Ты понимаешь, что у меня никогда не было постоянных отношений? Мне двадцать пять лет. И я практически девственница.

Пайпер улыбнулась.

– Давай не увлекаться. У тебя были мужчины. Ты просто… как бы выразиться… плохо выбираешь. Плюс твой безумный график… Это не значит, что все надежды потеряны.

– Спасибо. – Чарли посмотрела на телефон. – Ох, мне пора бежать. Я должна успеть вернуться в Лос-Анджелес за полтора часа. Если попаду в пробку, то опоздаю.

– Люблю тебя, Чарли. Спасибо за прекрасный день. Я теперь только наполовину обижена, что ты пропустишь мою вечеринку.

Чарли поцеловала ее в щеку.

– Видишь? Дружбу можно купить за деньги. Важный урок.

– Мантра моей матери, слышала с пеленок. – Пайпер накинула на плечи кашемировый шарф, и в тысячный раз Чарли задалась вопросом, как ее подруге удается выглядеть шикарной без видимых усилий. – Не забудь купить себе что-нибудь приятное на День святого Валентина. Я бы предложила шоколад, но поскольку ты на голодной диете, может быть, что-нибудь в ювелирном? Никакого теннисного дерьма!

Подруги помахали друг другу на прощание, и Чарли вручила парковщику свой талон. Она снова ощутила укол сожаления, что не может остаться здесь на ночь, пойти на вечеринку Пайпер и встретиться с бывшими однокурсниками. К четырем нужно вернуться в Лос-Анджелес. Она вывела арендованный кабриолет «Ауди» на шоссе и включила музыку. Идеальный зимний день для калифорнийцев: пятнадцать градусов тепла, ласковое солнце, прохладный ветерок. Именно для таких дней изобрели автомобили с откидным верхом. Возле Малибу Чарли посчитала, что успевает, и свернула на трассу, которая шла вдоль побережья: дорога займет больше времени, но вид того стоил. Чарли включила радио и пела вместе с Рейчел Платтен, Тейлор Свифт и Эд Ширан, пока не заболело горло и от ветра не начали слезиться глаза. Сколько раз она ездила по этой дороге в первый год колледжа? Они с Брайаном катались в воскресенье после обеда и спорили из-за радиопередач: Чарли всегда хотела «Топ сорок», а он всегда хотел что-нибудь другое. Даже о том, что она уезжает и бросает учебу – и его, – она сказала ему недалеко отсюда, в рыбном ресторане в Малибу.

Брайан понимал – с мудростью, редкой для девятнадцати лет, – что невозможно поддерживать длительные отношения с человеком, который триста дней в году переезжает с места на место. Расставание вышло грустным. Проведя несколько месяцев в турне, Чарли заметила, что поддерживать отношения невозможно только для женщин. Для мужчин мир был совершенно иным: сопровождающие их подружки, одетые в дизайнерские джинсы, в дорогих туфлях на высоких каблуках, всегда с ухоженными волосами и макияжем, сидели на трибунах, ожидая, когда разгоряченные потные мужчины выйдут с корта. Четыре из пяти лучших теннисистов мира были женаты. И имели детей. У Чарли перехватило дыхание, когда Марси однажды обратила на это ее внимание и назвала число теннисисток из верхней двадцатки, состоящих в браке: одна. Число теннисисток из первой двадцатки с детьми? Ноль. Мужчины не выстраиваются в очередь, чтобы ездить за подругами жизни по всему миру, от Дублина до Дубая, по ночам согревая гостиничные кровати, завтракая в шесть утра и дожидаясь, когда они смогут обнять своих потных, измученных женщин, выходящих с корта то счастливыми, то несчастными, в зависимости от теннисных успехов. Двое мужчин, которые попробовали, продержались недолго: тренеры и мужчины-теннисисты – и даже другие теннисистки – называли их подкаблучниками. Другое дело – модели, актрисы и просто безымянные красотки, которые мотались по всему миру за своими бойфрендами. Это ведь совершенно нормально – делать то, что нужно мужчинам.

Автомобиль перед ней со скрежетом затормозил, и Чарли едва не въехала в массивный зад черного «Шевроле Субурбан». Она бездумно следовала за ним через Малибу и Санта-Монику, а потом через Брентвуд и покрытые листвой улицы Беверли-Хиллз до полуострова, где «Субурбан» припарковался прямо перед ней.

На телефон пришло сообщение. Тодд.

Тридцать минут, «Айви», Робертсон. Не опаздывай.