Игра на выживание

Выбор антиквара был понятен. Вена, расположенная в среднем течении Дуная и окруженная живописными отрогами Венского леса, – один из красивейших городов мира и музыкальная столица Европы. Слияние многих культур на протяжении столетий создало здесь неповторимую архитектуру, сильно пострадавшую во времена Второй мировой войны, но практически полностью восстановленную трудолюбивыми венцами.

Город музыки, вальсов, парков, вкуснейшей выпечки, ароматного кофе и молодого вина – все это Вена.

Шанаев сидел на скамье, недалеко от площади, где находился императорский дворец Хофбург. Стоило пройти буквально несколько метров – и взору открывался зимний манеж Габсбургов, выставка сокровищ «Шатцкаммер» с короной Священной Римской империи и австрийской имперской короной, зал «Бургундской сокровищницы» с реликвиями ордена Золотого Руна и герцогов Бургундских, императорский зал приемов и спальня кайзера Франца-Иосифа. Сознание того, что он очень скоро, как истинный венец, станет ходить по выходным в Хофбург или в Художественно-исторический музей, сокровищницу искусства, согревало душу. Он думал о том, как сперва с милой Валентиной, своей избранницей, а затем и с детьми, которые у них появятся, они смогут наслаждаться всеми этими роскошествами. Григорий Петрович с умильной улыбкой и закрытыми глазами представлял себе, как они здороваются со смотрителями галереи: «Гутен таг!» – ведь их уже станут узнавать как постоянных посетителей в этом храме прекрасного. И всей семьей в очередной раз они будут рассматривать настоящие жемчужины одной из самых знаменитых картинных галерей в мире, где выставлены шедевры Дюрера, Рубенса, Тициана, Веласкеса, Питера Брейгеля.

Затем они пойдут гулять по главной улице города – знаменитой Рингштрассе. Она представляет собой полукруг, концы которого соединены набережной Франца-Иосифа. На этом «Бульварном кольце» расположены самые дорогие и респектабельные заведения Вены. Конечно же, они станут заходить в них, а затем дома, за ужином, обсудят и покритикуют. А в выходные они поедут в парк «Венский лес», непременно в экипаже, чтоб доставить удовольствие детям, и прохожие будут им улыбаться и приветливо махать вслед.

Когда он представлял себе радужное будущее со своей женой Валентиной, он нисколько не раскаивался в том, что по пути к благополучию сломал судьбу Лизы Раневской. Лишь краем сознания антиквар отметил, что рассчитываться за его аферу придется именно ей. Но ведь она послужила всего лишь инструментом для того, чтобы открыть потайную дверцу к еще большему богатству и благополучию, а одноразовый инструмент не может вызывать сожалений. Его просто выбрасывают и тут же о нем забывают.

Шанаев посмотрел на роскошные швейцарские часы «Patek Philippe». До встречи оставалось еще десять минут. На сегодня он запланировал визит к коллекционеру Николасу Мюллеру. Григорий Петрович собирался продолжать «окучивать» старика и не допускал даже мысли, что коллекция драгоценных инструментов Мюллера-Мельниченко останется без его внимания. Ведь герр Николас не вечен, и нужно не упустить момент, когда старикашка отойдет в мир иной, а здесь, в Вене, останется его уникальная коллекция. Уж он, Шанаев, придумает, как сделать так, чтобы прибрать ее к своим рукам. Завтра Григорий Петрович собирался встретиться с Дэвидом Геллертом и укрепить в нем уверенность в том, что Раневская оказалась воровкой («Кто бы мог подумать! Какой ужас!») и что со стороны Дэвида было бы правильно заплатить музею хоть небольшую неустойку. Украинские музеи так бедны! Им так нужна спонсорская помощь!

Шанаев рассчитывал под видом благотворительности выклянчить у Геллерта еще какую-то сумму. Он был уверен, что всемирно известный виртуоз ничего не смыслит в музейных делах Украины. Поэтому полагал, что у него есть все шансы развести скрипача на дополнительные пожертвования, которые добавились бы к его собственному кругленькому счету в банке.

Однако не суждено было осуществиться планам Григория Петровича. Он вдруг почувствовал острую боль в области сердца. Внезапно появившаяся боль за грудиной, точно горячая лава, интенсивная и жгучая, заливала не только грудь, но и левую руку, левую лопатку, живот, спину. Шанаев жадно хватал воздух ртом, но из-за огнедышащей лавины боли он не мог даже вздохнуть полной грудью. Чувство дикого страха охватило его. Резкая слабость от боли и нехватки воздуха, обильный пот, а затем тошнота и рвота сопровождали внезапное ухудшение состояния. Ему показалось, что он видит ужасный лик смерти…

И хотя человеколюбивые венцы тут же вызвали «скорую» и она приехала достаточно быстро, Шанаев ее не дождался. Он умер от инфаркта.

* * *