Игра на выживание

– А он – нет, говорит, это мы с Земли прихватили. Ты вот, говорит, Кацап, поди, окромя табака, водки, презервативов да патронов, ничего с собой и не брал? А мы вот, понимаешь, прихватили. Говорю – а на хрена эта железная рубаха нужна, окромя, понятно, выкаблучивания. А он плащик свой из тигрокрысы откидывает, а под ним – самый натуральный меч. И у младшей тоже, только поизящнее. Да она сама поизящнее этих штабных.

– Угу. Не отвлекайся. – Роберт отложил пластинку, снял широкий ремень и принялся выглаживать кромку лезвия совсем уже нежно, трепетно, с задумчивым лицом, выражение которого портил только высунутый кончик языка.

– Говорит – вот кончатся у нас патроны, гранаты, усохнут наши пулеметы-минометы, что ты тогда, Кацап, дескать, делать будешь.

– Ну а ты? Не ударил в грязь лицом за весь спецназ перед младшенькой? – ехидно спросили сбоку. Но Кацап даже не обернулся, слегка насупившись. Все в отряде знали, что он откровенно неравнодушен к очаровательной и диковатой смотрительнице животных. Останавливала его не столько закрытость штаба от всего внешнего мира, сколько тот факт, что она – «начальство». А с начальством, как выражался Кацап, никакой эротики быть не может, одна порнография, лай и контры.

– Я, говорю, могу и саперной лопаткой воевать, и штыком, и прикладом, и вообще…

Рядом загоготали. Кацап не глядя швырнул туда горсть грязи, в ответ полились цветастые ругательства, каковые он проигнорировал, по-бычьи нагнув могучую шею, и продолжил:

– И вообще, нас учили всякий подручный предмет обращать в оружие – ручки, бритвы, зонтики, расчески. А они посмеялись, комендант как заверещит – где ты, глупая спецура, тут зонтики возьмешь… Я ему говорю – так у вас кузнецы чего надо сделают из холодного оружия. Да и вообще, не скоро еще боезапас-то кончится, надо полагать. А смотрительница говорит – скоро, Кацап, скоро. Я ей возражаю – какой прок тыкать в волка мечом или пытаться заколоть шпагой тиранозавра? Тут, говорю, рогатины нужны. Потолще и помощнее. Пусть кузнецы стараются…

– Так и сказал – «потолще и помощнее»?! – не унимался тот же голос. Кацап побагровел и начал приподниматься, но Роберт, схватив его за рукав, с силой усадил на место.

– Да ладно, командир. Собака воет – караван идет. Мне комендант так ответил – кузнецы, говорит, работают. К весне, сейчас уже то есть, будут и рогатины, и стрелы, и топоры. Только вот противник у нас вполне может оказаться с двумя руками-ногами. А против такого ни зонтиком, ни лопаткой воевать несподручно. Нужно вот это. – Кацап гулко хлопнул себя по необъятной груди, как бы показывая, как комендант ударил по доспеху. – И вот это… – Кацап показал жестом, что вытаскивает из ножен на боку меч. – И еще, говорит, мы этим делом на Земле запаслись. Вряд ли наши доморощенные кузнецы смогут сделать кольчугу из титанового сплава, да аккурат в размер. А о мечах – и говорить не приходится. Это искусство трудное, почти забытое. Такие клинки, как у нас, это, значится, штабных, в колонии сделают разве что лет через сто. Из булата да из Дамаска.

– Ясное дело. Мой вот – из Дамаска. Толедская выделка. – Роберт с любовью погладил свой нож. – Век, наверное, восемнадцатый. Один опытный марксистский работник в сельве Амазонии подарил. И надо сказать – было за что.

Кацап пригляделся и кивнул:

– Точно. Такие же узоры и разводы у них на клинках. Как на березе кольца.

– Эх ты. – Роберт взъерошил давно нечесаную гриву Кацапа. – Береза!.. Это, брат, тысячи слоев разных сортов стали. Одни дают твердость, но вместе с тем и хрупкость, почти как у стекла. Другие дают вязкость. И все это сотни раз переплетено и проковано. Клинок и затачивается в ноль, не то что ваши кухонные ножики, и сломается «не вдруг». Гибкий.

Все загалдели, споря. Принялись сравнивать клинки. Кто-то поминал дедовскую шашку, кто-то показывал афганский кинжал с посеребренной ручкой. А Роберт задумался, и задумался крепко, над бесхитростным рассказом Кацапа.

Разумеется, Роберт знал об истинном положении дел – что штаб еще на Земле, задолго до операции, был готов к захвату власти, что и совершил без особого труда. Комендант считал неразумным держать не в курсе дела «чека» в лице Богдана Савельевича и «внутреннюю охрану» в лице сразу же приглянувшегося ему молчаливого диверсанта. Так что и про Древних, и про истинную историю данного мира, и про сущность штаба друг «латиноамериканских товарищей» узнал гораздо раньше, чем Сергей, Евгений, Юрген и Флинт в узком кругу выслушали Робинзона, и раньше совета в Бордовом Дворце. Новым было не это. И не кольчуги, мечи и прочее вооружение членов штаба. За месяцы охраны Золотого полуострова Роберт насмотрелся на их экипировку достаточно.

Насторожило Роберта в рассказе Кацапа совершенно другое.

«Значит, мало того, что штаб знал о флоре и фауне этого мира, так они еще и планировали столкновения с местными гуманоидами?»