Игра на выживание

— Ваше здоровье, джентльмены, — довольно официально провозгласила она, и Теодор понял, что она была пьяна, как обычно, или даже в большей степени, чем обычно.

Три или четыре служанки деловито сновали среди шумных гостей, собирая бокалы, принося из кухни все новые подносы с горячими канапе, хотя длинный стол у стены и так уже буквально ломился от множества больших блюд с тарталетками, наполненными самыми разнообразными салатами, и гор всевозможных закусок и маленьких бутербродиков.

— Вот видите, вам совсем необязательно здесь с кем-либо знакомиться, чуть слышно промурлыкала Элисса. — Но хозяин этого дома, Джонни Дулитл, сидит вон там. Это на всякий случай, если вы не признаете его. — С этими словами она указала на невысокую и энергично жестикулирующую гориллу, перегнувшуюся через спинку кресла и что-то увлеченно доказывающую кому-то из гостей.

Элисса же начала занудно рассказывать какую-то жутко скучную и неинтересную историю, и пару раз у Теодора возникало желание бросить все и уйти. Он никого здесь не знал, а если даже и знал, то узнать все равно не мог, и к тому же Элисса, похоже, собиралась надоедать ему своим занудством весь остаток вечера. Ее голос неотступно следовал за ним, звуча на редкость простодушно и вкрадчиво, а улыбающаяся кошачья мордочка делала все это действо ещё более абсурдным.

— Рамон не говорит по-английски, — между прочим вставил Теодор, объясняя отсутствие Рамона, который минутой раньше отошел от них, направляясь на открытую веранду.

Затем Теодор, прогуливаясь под руку с Элиссой, обнаружил, что они идут к бассейну.

— Бассейн с подогревом, — заметила Элисса. — Здорово, не правда ли?

К ним подошел улыбающийся официант в белом смокинге, державший в руках большой поднос, уставленный бокалами с шампанским. Элиса поставила на него их почти пустые бокалы и взяла два полных.

— Элисса, я должен спросить у тебя одну вещь. Весь последний месяц — с тех самых пор, как умерла Лелия — кто-то названивает мне домой и молчит в трубку. Если это ты, то я, разумеется не имею ничего против, но… сбивчиво выпалил он. Ему казалось, что он видит себя со стороны, слушает собственный голос, внезапно показавшийся как будто бы чужим, и внимательно наблюдает за тем, как Элисса недоуменно качает головой. У неё был такой вид, как будто она действительно впервые слышит об этом. Она сняла свою кошачью маску, сказав, что не может в ней больше париться, и её узкое, красивое личико было теперь обращено к Теодору, и с него не сходило выражение напряженного внимания.

— Нет, Теодор, я тут не при чем. Тот полицейский, что заходил ко мне, тоже спрашивал об этом. А ещё он взял образец шрифта моей пишущей машинки. Нет, Теодор, пойми меня правильно, я вовсе не в претензии. Дело очень серьезное. Ведь эта женщина была очень дорога тебе, не так ли?

— Я любил её, — с чувством сказал Теодор и поежился. На улице было довольно прохладно. А выпивка заставила его разнервничаться ещё больше. Со стороны бассейна послышались громкие всплески. Девицы в брючках ныряли в воду прямо в масках.

— Они из американского шоу, — объяснила Элисса.

Теперь вокруг бассейна начинала постепенно собираться толпа. Люди выходили из дома, чтобы понаблюдать за действом, разворачивающимся в воде. Из дома выкатили ксилофон. Была включена также дополнительная подсветка, отчего бассейн стал казаться ещё глубже, но вода в нем осталась по-прежнему голубой и прозрачной. Теодор огляделся по сторонам, ища глазами Рамона. Гости на этой вечеринке двигались медленно и степенно, здесь все было не так, как у Ольги. Судя по доносившимся до него обрывкам разговоров, он сделал вывод, что почти все они были американцами. Устроенная с размахом вечеринка была лишена задора и подлинного веселья, и осознав это, Теодор почувствовал себя ещё более неуютно. Поглядев на небо, он заметил, что взошла полная луна.

— Так ты считаешь, что он невиновен?

— Что, извини?

— Рамон. Ты уверен в его невиновности? — как бы между прочим спросила она.

— Нет, я не думаю, что он виновен.

— Что ж, мне просто кажется, что в любой ситуации, подобной этой, должен быть хоть кто-нибудь, кто что-нибудь знает или хотя бы догадывается. Теодор, и только не надо мне говорить, что это секрет, и что в полиции тебе велели никому ничего не рассказывать.

— Нет. Я говорю тебе чистую правду. Никто… — Раздался громкий всплеск, вызванный тем, что в бассейн прыгнули разом три красавицы. — Никто ничего не знает. Ни Рамон, ни я, ни полицейские. Но они продолжают работать над раскрытием этого преступления. Короче, делают все возможное.

— Да уж, — задумчиво и как-то отрешенно проговорила Элисса. — В конце концов, они обязательно докопаются, что к чему. Можешь не сомневаться.

— Да, — без особой уверенности согласился Теодор.

— Пойдем присядем где-нибудь, — предложила Элисса, взяв его за руку. Она не упускала ни малейшей возможности прикоснуться к нему.

— Мне нужно найти Рамона. Извини, Элисса.