Игра на выживание

Альфа садится во главе стола, Умник — справа от него. Меня, Донну и Питера рассаживают между десятью другими призраками, от Беты до… вроде бы Мю. Остальные «буквы» снуют туда-сюда, носят еду из импровизированной кухни.

Похоже, у нас теперь большая дружба. Хотя и не настолько большая, чтобы мы услышали: «Заберите-ка, друзья, свое оружие».

— Что вы собираетесь делать дальше? — Альфа подцепляет вилкой побег съедобного папоротника — откуда?! — и отправляет в рот.

— Пойдем домой, — отвечаю я.

— А вот это? — Он показывает журнал.

— Что — «это»?

Альфа листает страницы.

— Блистательный труд. — Какой же он самодовольный! Наверное, Донне я кажусь таким же. — Знаете, что такое эффект Вексельблатта?

— Нет.

Альфа бросает взгляд на Умника, и тот выдает:

— Непрогнозируемое взаимодействие технологий и природных явлений. ЧП, катастрофа.

А раньше он меня не мог просветить?

— Например? — спрашиваю вслух.

— Ураган «Катрина», прорывы плотин, взрыв буровой платформы в Мексиканском заливе, — перечисляет Умник.

— Чернобыль. АЭС «Фукусима», — с улыбкой подхватывает Альфа.

— Ураган «Сэнди». — Снова Умник.

Дело проясняется.

— Значит, Случившееся — это эффект Вексельблатта. Очень интересно, но при чем тут мы?

Альфа показывает Умнику статью, тычет во что-то пальцем. Умник смотрит в журнал, потом на Альфу. Тот расплывается в улыбке.

— Старик, — произносит он.

— Что? — Я в недоумении. — А Старик тут при чем?

Альфа не отвечает, увлеченно ковыряется в миске с клубникой.

— Где вы взяли клубнику? — спрашивает Донна.

— У нас свой сад. — Он машет рукой в сторону западных окон. — В Брайант-парке.

— Действительно, очень странно, — говорю я. — Как вы смогли? Прятаться в библиотеке — еще полбеды. Но почему у вас не воруют то, что растет в парке?

— Очень просто, — опять улыбается Альфа. — Страх.

— Какой еще страх? — не понимает Донна.

— Условности, — пренебрежительно машет он рукой. — Табу.

Призраки смеются.

Не знаю, что и сказать. Вгрызаюсь в клубнику. Вкусно! С кухни доносится запах жареной свинины, появляются еще призраки с блюдами.

— Позвольте рассказать вам кое-что об информации, — говорит Альфа. — Взгляните на жизнь как на информационную систему, развивающуюся от простого к сложному, — вещает он, пока «буквы» расставляют на столе новые тарелки с едой. — Кварки складываются в частицы, частицы — в атомы, атомы — в клетки.

Он отрезает кусок мяса, пробует и продолжает:

— Вот что такое материя. Информация.

— Джефферсон, — вдруг встревоженно говорит Умник.

Но Альфа не дает себя прервать.

— Что такое животные? Это материя, объединенная в функциональную модель при помощи специального кода — цитозин, гуанин, тимин, аденин. Нуклеотиды. — Он проглатывает кусок. — ДНК. Когда мы что-то едим, информация поглощает информацию.

Аромат свинины дурманит разум.

— Ты спросил, как нам удается контролировать библиотеку, — не унимается Альфа. — А я ответил — условности. В чем разница между животным и человеком? Только не надо про бессмертную душу. Доказательств нет. В чем разница между человеческой плотью и мясом добычи? Да ни в чем. Эта разница — пустой звук. Табу.

— Джефферсон, — зовет Умник.

— Большинство табу диктуются заботой о преемственности поколений. Почему кровосмешение под запретом? Потому что родственные ДНК, дублируясь, повышают риск возникновения патологий. Но если не рожать детей, в чем проблема? Понимаешь? Пустой звук.

Я смотрю на лежащий на столе кусок жареного мяса.

Длинный толстый ломоть, коричневый по краям, исходит розовым соком. Аромат умопомрачительный.

Давлюсь слюной.

— То же самое можно сказать о любых табу, — произносит Альфа.

Я открываю рот, чтобы ответить, и тут до меня доходит — на блюде лежит прожаренное бедро… человека.

Слышу голос Альфы: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть плоти Сына Человеческого и пить крови Его, то не будете иметь в себе жизни»[4].

До Питера тоже доходит.

— Ешьте, — говорит Альфа, и призраки вонзают ножи и вилки в мясо.

Ребята понимают все по моему лицу. Никто из нас не двигается.

— Ешьте! — Альфа вынимает из балахона пистолет Питера.

И целится в Донну.

Дальше события развиваются молниеносно.

Пронзительный визг, тошнотворный хруст — и призрак, несший очередное блюдо, валится навзничь; его руки вывернуты под жутким углом. Карабин, висевший у него на плече, карабин Донны, исчезает — и девушка, Бета, тяжело опускается на стол; в голове у нее красуется аккуратная дырочка.

Из-за парня с поломанными руками появляется Пифия с карабином.

— Пошли, — бросает она.

Альфа перенаправляет пистолет с Донны на Пифию. Я уже на ногах, мчусь по столу под оглушительный звон посуды.

Альфа стреляет в Пифию, я прыгаю на него, он падает вместе со стулом, голова громко стукает об пол.

Мои друзья тоже вскочили, отбирают оружие, машут кухонными ножами.