Игра на жизнь, или Приключения в Мире Духа Смерти

В моих глазах мутнеет, и я вижу то, чего никогда не было, да и вовсе не могло быть. Мы действительно идем по набережной с … не Бералдином, нет… это Валдис. Он высокий, выше меня на голову. Худой и сутулый. С длинным носом, тонкими губами. Но такими родными и самими нежными на свете… Он что-то увлеченно рассказывает мне о новом проекте, по которому ему наконец-то дали добро и выделили финансы – Мире Духа Смерти. А я, затаив дыхание, слушаю моего личного гения, с немым восхищением, радуюсь его достижениям, и поражаюсь масштабам задумки. Мне и самой уже хочется попасть в его выдуманный мир. Мне хочется остаться там с Валдисом навсегда. По ходу повествования, я даю какие-то советы. Предлагаю расе «Ангелы света» – придумать экстравагантные разноцветные прически, а черты характера сделать высокомерными и злобными расистами, в духе эльфов Сапковского. Валдис кивает на моё предложение и говорит, что это отличный ход. И тут ко мне подбегает милая девчушка примерно пяти лет, с белыми кудряшками, один в один, похожая на меня и, выпятив нижнюю губу, начинает возмущенно сопеть.

– Лита, что случилось? – спрашиваю дочь, и в ответ сразу же слышу недовольное бурчание:

– Почему Килу можно туда, – она указывает на возвышение, у края набережной, где идет Кир, наш старший с Валдисом сын, – А мне нет?

Мой взгляд проясняется, пелена сходит, и я с ошеломлением смотрю на Бералдина, угадывая в чертах его лица – Валдиса.

– Ну так что, все сделала? – спрашивает меня маг.

– Лан…. – охрипшим от изумления голосом выдыхаю я, глядя на мужчину, и вижу, как его глаза увеличиваются в размерах, а рот приоткрывается. Он силится мне что-то ответить, но не может…

Я медленно вытаскиваю свою ладонь, из в миг ослабшей руки Бералдина, подхожу к кожаному креслу и плюхаюсь в него, чтобы попытаться прийти в себя от видения, которое меня только что посетило.

В голове творится самый настоящий бардак. Я никак не могу сосредоточиться. Мысли скачут, словно пугливые зайцы.

Разве такое возможно? Что это только что было? Лан… это было интимное прозвище. Да… мы любили играть в разные игры во время занятия любовью. Я часто называла его Лан… а он называл меня… я прищуриваюсь, сдавливая пальцами вески… потому что дальше – пробел, и я ничего не могу вспомнить…

А потом… все резко проходит.

Будто я увидела сон наяву, а сейчас проснулась, но всё еще продолжаю находиться в его власти. Там в другом мире – ярком и светлом солнечном дне. Где я была когда-то счастлива, у меня был любимый муж, и двое прекрасных детей…

Как такое возможно?

Открываю глаза и смотрю на мужчину, сидящего напротив меня. Он сосредоточенно рассматривает моё лицо, и хмурится, словно пытается что-то понять.

А я в ответ смотрю на него. Похож ли он на того мужчину из моего странного видения или нет?

И, да и в тоже время – нет…

Бералдин намного симпатичнее. У него прямая осанка и широкие плечи. Симметричный прямой нос, а глаза выглядят больше и выразительнее, словно четче прорисованные. Но тут у всех они слегка увеличены, а черты лица – идеальны, впрочем, как и фигуры. У светлых воинов – как у атлетов, а у темных и светлых ангелов – как у жилистых фотомоделей.

Вот только взгляд… взгляд у мужчины в моем видении был совсем другой – вдохновленный, счастливый и молодой. Сейчас же передо мной, лишь взгляд уставшего и подозрительного старика в молодом теле.

Я настолько задумываюсь о внешности мага и соответствии его с мужчиной из моего видения, что не сразу понимаю, как долго мы с Бералдином смотрим друг другу в глаза. И только лишь когда до меня доходит этот факт, то я резко отвожу свой взгляд, и, вскочив с кресла, выпаливаю на одном дыхании:

– Ну что ж, теперь, мне нужно поспешить к Риориракису, вы… ты… выпустишь меня?

– Конечно, – слышу тихий ответ мага, – Выходи в дверь, и сразу попадешь на улицу квартала профессий.

Немедля ни единой секунды, я взглядом нахожу дверь в стене, ту самую через которую мы пришли из столовой и, открыв её, действительно попадаю на улицу квартала профессий.

Словно во сне, я медленно бреду по площади, не обращая внимания на вечно куда-то спешащих неписей.

Эта яркая картинка, вырванная из чьей-то памяти, так и стоит перед глазами.

Моя бабушка верила в реинкарнацию – перерождение души. Её дом был наполнен различными восточными учениями о том, что наша душа бессмертна. Я тоже верила, но никогда не думала, что смогу вспомнить что-то из прошлой жизни, да и не стремилась особо…

Значит ли это, что я, встретив Бералдина, узнала в нем Валдиса? Может ли такое быть? Могла ли я быть его женой в прошлой жизни? Той, что умерла от тоски по любимому мужчине?

Возможно ли это?

И значит ли то, что я пытаюсь сейчас найти свою потерянную дочь – малышку Литу? А мой мальчик, успехами которого я всегда гордилась, погиб в каких-то глупых гонках?

Неужели поэтому я изначально, еще тогда в пустыне почувствовала к Бералдину странное и необъяснимое притяжение?

Или все это лишь игры моего уставшего и слишком впечатлительного разума?