Игра на жизнь (СИ)

Доктор не только разрешил игру, но и предложил себя в партнеры — это было большой удачей для Пуэллы. Вскоре состоялась партия в штосс. Субдола на непредвиденные игры имела заранее подготовленную колоду — клиновую. Из такой после тасовки отбирали десять карт, при этом парные: две дамы, два туза и так далее. Далее оставшиеся карты раскладывались на правую и левую сторону так же по две карты. Начинался подбор из клиновой колоды таким образом: например, направо — тройка, налево — король, направо — восьмёрка, налево — четверка. Но когда направо клали карты какие вздумается, то налево полагалось класть такие же, что находились на противоположной стороне за двумя положенными в последний раз картами. И так продолжалось до конца. Выходило так, что карты левой стороны — это карты правой стороны в обратном порядке.

После того, как Пуэлла подбирала карты, она, положа каждую сторону вниз лицом, начинала резку. Левые резались клином слева, правые — справа. После этого молодая женщина брала карты с левой стороны, потом — с правой, потом — опять с левой и так далее.

Субдола во время игры, отвлекая доктора беседой, начала тасовать подготовленную клиновую колоду. Все обрезанные карты она повернула узкой стороной от себя, а широкой к себе, положила по десять отобранных на верх колоды. Затем, начав метать штосс, верхние десять карт Пуэлла повернула обратным образом. Для этого большим и указательным пальцем правой руки она легко вытащила нужные карты, так как широкая сторона придерживалась левой рукой.

По стасовании клина выбранные десять карт, что не меняли положения, Субдола положила наверх. Потом одной из этих карт резала подборку, как в обычной игре. При этом молодая женщина следила за тем, чтобы резать наискось, снизу к верху, дабы карта меньшего формата была сверху. Пуэлла помнила, что, уровняв колоду, метать надобно было не так, как в банк — на две кучки, — а раздвинув первую и вторую карты, чтобы другой игрок видел выходящие карты, но не видел, как сдающий бросал их попарно, лицом к низу.

В это время за столом доктор восхвалял юношеские года, а Пуэлла машинально улыбалась. Её соперник представлял собой ещё один вид карточного игрока. Он был человеком семейным. Жена и дети не усмиряли стремления к лёгкому веселью, а врачевание едва покрывало все расходы семейства. Потому карты для них — способ вспомнить прошлые времена, когда юношеский дух не стеснялся обстоятельствами. Такие игроки знали толк в карточном деле, потому для выгодной игры с ними требовались приемы поисскуснее. Игра с ними окупалась суммой, на которую Пуэлла была способна неделю вести праздную жизнь, так как эти игроки были более уверенными в своей победе, а потому щедрыми.

Апонан смотрел на игру с недовольством. Он хмурился и постукивал пальцами по столу. Приключенец, сидевший рядом с ним, сказал:

— Всё же странная эта миссис Люденс. Для матери она слишком часто играет.

— А ее дочь — разительный контраст! — подхватил Апонан. — Что-то тут не так.

— Ах, вам все охотнее сводить к картам! — отозвался постоялец.

— Да, охотно! — резко ответил он, но тотчас успокоился. — Мне известны случаи, когда карты вели к смертям. Я засвидетельствовал один из них.

— Некий граф, — после небольшой паузы продолжил Апонан, — был прекрасным молодым человеком с огромным состоянием. Он нашел выгодную себе партию, но ни ласки жены, ни любовь к детям не истребили в нем пагубной страсти к игре. За два месяца он проиграл и имение жены, и собственное. Как раз за этим ломберным столом, между прочим, — Девиум-младший указал на столик, где сидела Пуэлла. — Друзья графа заметили, что его ободрали жулики, но тот вспылил. Завязалась драка, но граф на ней не остановился и вызвал на дуэль одного из жуликов прямо здесь, в общем зале! Граф кончил жизнь в этой таверне. Он оставил жену и двоих малюток ни с чем!

Постоялец сидел с задумчивым выражением лица.

— И похожих случаев, только без смертей, я готов рассказать множество! — добавил Апонан. — Знайте же, что этот злосчастный стол стоит исключительно из-за общественных устоев: негоже клиентов обижать. Потому, когда я вижу, как картам потворствуют, то невольно подозреваю играющего в нечестности, даже если это женщина.

Пуэлла услышала речь хозяина. Она побледнела в лице, руки ее задрожали, а сердце забилось быстрее.

— Я вижу, вы побледнели, миссис Люденс, — заметил доктор. — У вас, верно, разыгралась мигрень. Предлагаю закончить партию.

Пуэлла кивнула. Доктор проиграл ей тридцать золотых монет, потому она забрала выигрыш и направилась в свою комнату. Фелиция спала, поэтому Субдола, переодевшись, тоже вскоре легла и погрузилась в свои мысли.