Игра на жизнь (СИ)

За окном уже светало. Несколько гостей шатались по коридорам в поисках своих комнат. Один из них дергал ручку двери комнаты, где спала Фелиция. У Пуэллы остановилось сердце. Она, не замечая боли, подбежала к двери и пнула гостя ногой.

— Вы ошиблись комнатой, — прорычала она, заслоняя собой дверь. Еще бы мгновение, и она бы вцепилась когтями в пьяное лицо мужчины.

Когда гость безмолвно пополз в другую сторону, Пуэлла достала второй ключ от комнаты, еле открыла дверь и вошла в спальню. Мисс Люденс сладко спала на просторной кровати. Ангельское создание завернулось в белое, хоть и с редкими пятнами, одеяло и пребывало в грезах, пока её покровительница буквально умирала по своей же вине.

Пуэлла заперла дверь изнутри. Трясущимися руками Пуэлла выкладывала на стол деньги, стараясь не звенеть ими; подсчет показал, что за вечер она получила восемьсот золотых и сорок серебряных монет. Эта сумма равнялась двухгодовой оплате труда серебряных дел мастера. Для неё и Фелиции этих денег при скромном пользовании хватило бы на год. Пуэлла спрятала лицо в руках. Слова «экономия» и «скромная жизнь» рисовали серое и унылое существование для неё. Она не желала так жить. Но Фелиция… Она не заслуживала участи всю жизнь прозябать в тесной комнате этого ужасного дома.

Пуэлла нашла в комнате таз с небольшим количеством воды и намочила полотенце. Как только влажная тряпка коснулась её тела, Субдола отбросила её: ощущение возродило воспоминания об ужасном. Пуэлла начала прерывисто дышать, закрыла рот рукой, дабы не напугать спящую компаньонку. Она осела на пол и подогнула под себя ноги, чтобы не чувствовать резкий запах, что пропитал все её тело. Пуэлла не позволила себе лечь рядом с Фелицией, потому уселась на кресло и решила там дожидаться её пробуждения.

Сегодня над душой и телом молодой женщины совершили грубейшее надругательство. Субдола была знакома с подобным, куда реже даже добровольно соглашалась на это. Сейчас же ей воспользовались, опустошили так же, как и она кошельки тех людей. Подобное оскорбление игроку вроде нее стоит поскорее забыть. Что поделать! Пуэлла тяжело вздохнула. Внешне жизнь игрока, казалось, была полна постоянных переездов, красочных впечатлений, встреч с интересными людьми. Но на деле игрок был в игре всегда: глубоко скрывал свои истинные мысли и чувства и подавал лишь то, что требовал случай. Вся эта жизнь — не ради себя самой, а ради единой маниакальной цели — найти зверушку и обыграть её на деньги. Это раболепство перед обстоятельствами и постоянная ложь убивала надежду на хоть какое-то изменение.

Но что ещё Пуэлла должна была вытерпеть, чтобы наконец жить так, как бы она хотела? Может ли она после исполнение мучительной роли на сцене жизни рассчитывать на продолжительный антракт?

Утром Пуэлла с компаньонкой спешно известили хозяйку дома об отъезде. Они вернулись в гостиницу, которая встретила дам серыми полами и засаленными обоями, но и то было лучше заполненной затхлым воздухом комнаты игорного дома. Фелиция обеспокоенно смотрела на покровительницу. Остекленевшие глаза госпожи внушали девушке волнение. Уже в который раз она замечала невозмутимость, с которым Субдола принимала новое положение дел.

— Госпожа Пуэлла, — позвала Фелиция покровительницу, — мы снова поедем в другой город?

— Поедем, — твердо ответила молодая женщина и вежливо улыбнулась.

— И вы снова будете играть? — робко вставила Фелиция.

— Да, — после недолгого молчания ответила Пуэлла и отвела взгляд. — Я — счастливый игрок. Этим нужно пользоваться.

— Вы бледны, — голос компаньонки дрогнул. — Вы плохо выглядите в последнее время. Сейчас я вижу слабость в вашей улыбке. Возможно, оттого, что играете, а вдруг… Госпожа, прошу вас, давайте посетим врача!

Пуэлла взглянула на Фелицию — она умоляюще смотрела на неё, сложив руки в замок у груди и поджав губы. В глазах мисс Люденс читалась мольба столь искренняя, что сердце Пуэллы оттаяло.

Фелиция к ней незаслуженно добра. Она слушала рассказы Субдолы, которые по обыкновению являлись выдумками и охотно верила всему. Разум и чувства молодой женщины противились так пользоваться благодушием мисс Люденс. Сколько раз Пуэлла прятала истинный расклад своей души?

— Я,  — приглушенно сказала Пуэлла, — не нуждаюсь во враче.

— Тогда что заставляет вас так мучаться? — молила Фелиция. — Госпожа Пуэлла, я хочу приносить вам пользу. Ах, сколько благодарностей заслуживает ваша забота! Сопровождать вас — истинная радость для меня, ведь вы — умнейшая женщина. Вы открываете для меня мир! Я, быть может, веду себя неприлично, напрашиваясь на откровения. Но вы даже так добры ко мне и, не постесняюсь сказать, любите меня. Так знайте! — девушка резко встала со стула. — И я вас люблю и всегда буду любить!

Пуэлла замерла. Смущение вынудило лишь нервно улыбнуться словам компаньонки и отвести взгляд в сторону. Почему Фелиция так легко говорила о любви? Она не знает свою покровительницу! Пуэлла задумалась. Быть может, если бы ее и компаньонку не разделяла пропасть лжи, все было бы по-другому.