Игра над бездной

— Если вы с Илмаром так милосердны и умны, то скажите, как из этой заварухи выйти с целой шкурой? — парировал Цауна. — Моя голова для этого слаба. Кто же тогда дороже: одна испорченная лживая женщина или трое способных, достойных борцов? Всем четверым не спастись — это ясно как божий день. В таком случае выбирайте — она или мы?

— Цауна, твоя кровожадность начинает оправдывать твою фамилию,[3] — сказал Илмар.

— Это не кровожадность, а здравый смысл, — ответил Цауна.

Илмар отошел от стола и встал рядом с Иреной.

— Не бойся, я обещал быть рядом, когда станет опасно, — сказал он.

— Я тебе благодарна, — Ирена ласково коснулась его руки. — Но мне опасность еще не грозит, — продолжала она, взглянув на помрачневшего Цауну и смущенного Савелиса, — вы не знаете, каким образом вывернуться из этой ситуации, не повредив шкуру, но вы совсем забыли, что кое-что зависит также и от меня, и не можете себе представить, что такое положение возникло не сегодня вечером, а существует уже несколько дней.

В подвале воцарилась напряженная тишина.

— Что вы… что вы хотите этим сказать? — спросил наконец Цауна.

— Сейчас все поймете, — сказала Ирена. — Вы глубоко заблуждались, сказав, что я тут сижу не по своей воле, а потому что не знала заранее, что меня ждет. Однако мне это было известно с позавчерашнего дня. И отнюдь не как предчувствие, как туманная догадка, а во всех подробностях, определенно и недвусмысленно. Вспомни, — она обратилась к Илмару, — в тот вечер, когда ты пришел ко мне, у тебя болела голова и я тебе дала порошок. До того момента я не знала ничего и хотела дать тебе настоящий порошок от головной боли, но по ошибке дала что-то другое. Приняв его, ты стал невменяем, начал бредить и невольно рассказал мне все, все. Я узнала все до последней мелочи о твоих замыслах, знала, что мне уготовано на этом заседании. У меня было два дня на размышление, и я могла избрать различные пути спасения от нависшей опасности. Я могла немедленно уехать в какое-нибудь отдаленное место, где вы меня не нашли бы. Я могла выдать вас Черепову, и теперь все вы пребывали бы в одном мрачном месте, называемом тюрьмой. Но могла я и кое-что другое, хоть это и было сопряжено с опасностью. Именно это я избрала, последовала за тобой, Илмар, на суд и села на скамью подсудимых. Понимаете ли вы, отчего я так поступила? Неужели только из жажды сильных ощущений?

Она умолкла и выжидала, не выскажется ли кто. Но все молчали, и это молчание красноречивей слов говорило об их замешательстве. Казалось, все трое мужчин думали об одном и том же и каждый пытался найти ответ на один общий, не высказанный вопрос: если Ирена все знала, то почему же она пришла? Что она замыслила? До сих пор ее присутствие было понятно, теперь же оно превратилось в загадку, потаенный смысл которой был чреват опасностью. Илмар медленно убрал револьвер в карман. Савелис инстинктивно посматривал на дверь подвала. Цауна дрожащими пальцами теребил пуговицы тужурки. Никто не догадывался снять сгоревший фитилек свечи, и пламя стало слабеньким и желтым. От этого сырые стены подвала отсвечивали странным, сухим жаром. В напряженной тишине Илмару казалось, будто этот отсвет становится зеленоватым и все более тусклым и какой-то непонятный звук, словно плеск невидимой воды, наполнял помещение. Может, то был отголосок ветра, налетавшего на бетон, возможно, взволнованный, мятежный звон крови, гонимой беспокойным сердцем.

Затем Ирена продолжала:

— Я пришла сюда по двум причинам. Во-первых, мне надо было предотвратить недоразумение, показать себя в свете моей правды — безразлично, убедительна она для вас или нет! А второй и главный повод, ради которого я решила предпринять этот опасный шаг, было желание предотвратить последствия недоразумения — помочь вам выйти из этого положения. Если бы я на все махнула рукой и сбежала в безопасное место, тогда Илмару Крисону за мое малодушие пришлось бы заплатить своей свободой. Черепов ни за что не примирился бы с положением одураченного, он рассчитывал на громкое дело и потому сделал бы все, чтобы из материалов на Илмара раздуть опасную и важную аферу, Вам известно, как действует Черепов. Он погубил бы Илмара и превратил бы его процесс в ступеньку для достижения карьеры. Однажды я против воли помогла ему подняться на одну ступеньку и потому именно не желаю делать этого еще раз. Илмар должен бежать за границу прежде, чем Черепов узнает, что дело лопнуло. И я тоже должна бежать, а остальные могут оставаться на своих местах, потому что о них никто ничего не знает. Это все.

— А если мы не верим? — спросил Цауна. — Что Илмару надо бежать, было ясно и без вашего сообщения, но почему мы должны позволить бежать вам, это я как-то пока не улавливаю. Илмар с тем же успехом сможет бежать и после того, как вы понесете наказание. Необходимость побега еще не дает повода оставить ваше дело завершенным наполовину.

Илмар хотел было снова схватиться за револьвер, но на сей раз Цауна оказался проворней.