Игра навылет

Она подсела к старухе и, комментируя картинки, проносившиеся мимо, разговаривала как бы сама с собой:

– Здорово у них тут, конечно, устроено, ничего не скажешь. Но народ наш не глупее, и нужно только немного подождать. – Протянула женщине конфетку, и та её взяла. – Появятся свои инженеры и врачи. Построим дороги и больницы. Тогда не мы к ним будем ездить лечиться, а они к нам.

– Вы, как я вижу, оптимистка. – Глаза не выдерживали яркого света, разлитого по склонам гор, – и старуха непрерывно моргала. – А я утратила веру и знаю твёрдо, что ничего хорошего уже не будет. Ни сейчас, ни потом.

– Давайте знакомиться, – предложила она. – Меня зовут Данко.

– А я Красотка, – улыбнувшись, назвала старуха своё прозвище. – И можете мне поверить, что когда-то я была в самом деле дьявольски хороша. За мной ходили толпы поклонников, и обо мне говорили все. Называли Красоткой и Панночкой, как у Гоголя. Но последние тридцать лет только Бабой-ягой. И я привыкла к этому.

Упрямо цепляясь шинами за скользкий асфальт, автобус карабкался на гору.

Каждый виток дороги приближал их к вершине, а пропасть, над которой нависал каменный карниз, становилась всё глубже.

Данко вдруг почувствовала, что к ней снова вернулся страх. Та же самая боязнь высоты, которая мучила её в самолёте.

– Я сейчас отключусь, – предупредила она. – Вы не обращайте на меня внимания.

– Немедленно остановите автобус! – закричала соседка. – Женщине плохо.

– Это, наверное, никогда уже не кончится. – Манго растолкала спавшего у неё на плече доктора. – Вашей пациентке снова что-то не нравится.

– Ничего не сделаешь, – тяжело вздохнув, сказал доктор. – Они больные люди, и мы должны терпеть их капризы.

Он опять плавал у неё над головой, и Данко подумала, что могла бы тоже стать невесомой. Набрала в лёгкие воздуха и, оторвавшись от кресла, почувствовала, что какая-то загадочная сила поднимает её вверх.

Подплыла к водителю, и, увидев её около себя, он испугался и затормозил резко.

– Дверь, пожалуйста, откройте, – попросила она и, выпорхнув наружу, взмыла птицей в небеса.

Легла на ветер и, доверившись упругому потоку, перенеслась в уютную долину, прятавшуюся за горой.

Пролетая мимо высокой башни, пристроенной к собору, помахала рукой рыжему парню, звонившему в колокола. Тот тряхнул головой, отгоняя назойливое виденье, и с новой силой принялся дёргать за верёвки.

Послушала немного пастора, стоявшего около входа в церковь. Он обсуждал что-то горячо с обступившими его прихожанами. Не понимая языка, она не знала, о чём он говорит, но ей нравился тембр его голоса, очень низкий и тёплый, и искренность, звучавшая в каждом слове.

Она неожиданно испытала странное чувство. Как будто очутилась вдруг в родных местах, и по этим каменистым тропинкам она бегала когда-то в школу.

Будущего пастора звали тогда Максом, и это был очень живой и умный мальчик. Он приглашал её на прогулку, и, оседлав велосипеды, они носились по дорогам и распевали во весь голос весёлые и не слишком приличные песни.

Вечером того же дня рассказала об этом человеку, который взялся её опекать. Тому, в ком сочетались вещи почти несовместимые. Грубая мужская сила и девичья почти нежность. И он демонстрировал ей поочерёдно эти свои качества.

Сначала поймал и поставил на ноги, когда она, ничего не соображая уже от усталости, выпала из автобуса. Довёл до отеля и, взяв у администратора ключ, отнёс вместе с сумками на второй этаж.

Потом приволок ей в номер фрукты и вино.

– Сухое можно всем, – откупоривая бутылку, сказал он. – Язвенникам, трезвенникам и сердечникам. Вам нужно обязательно выпить несколько глотков, чтобы фобии ваши прошли. И я тоже поддержу вас.

– А как же ваш спорт? – спросила она. – Не хотите больше бороться за высокие места?

– Сейчас мне хочется совсем другого. – Он погладил осторожно её по плечу. – Чтобы рядом был кто-то. Настоящий человек, с живым сердцем и с душой. Такой, как вы.

Данко покачала головой.

– Вы ведь ничего обо мне не знаете. – Она отпила немного из стакана вина и почувствовала, что ей в самом деле стало легче. – То, что вы видите перед собой, только лишь фрагмент. Я распадаюсь на части, и один кусок находится сейчас под Питером, в Павловске.

– Там остался ваш ребёнок? – спросил он.

– Маленькая девочка, – ответила она. – Живёт с отцом и с мачехой, а мне не разрешают её видеть.

– Закрыли эту тему. – Он подлил ей ещё вина. – Вы сейчас должны думать только о себе и о своём здоровье.

– Есть ещё одно место, и оно находится где-то рядом, может быть за соседней горой. – Она напрягла память, и сразу появилась высокая колокольня и черепичные крыши домов. Приблизилась и, распадаясь на отдельные лица, ожила толпа. – Я никогда там не бывала раньше, но знаю почему-то каждую тропинку. Помню, как смеялся надо мной приятель, когда я, зазевавшись, упала с велосипеда. Теперь этот паренёк вырос и, надев рясу, учит людей добру.

– Я слышал про такое, – сказал он. – Это всё потому, что душа ваша мается и никак себе места не может найти. Мотается по свету и влезает в шкуры других людей.

Глава одиннадцатая Красотка