Игра не для всех. Крым 1942

Немолодая полноватая женщина, все же сохранившая на лице следы девичьей красоты, с застывшими в глазах слезами смотрела включенное перед ней видео — видео, записанное ее сыном и предназначенное только для нее. Ее мальчик, заметно повзрослевший за последние полгода, улыбался на видеозаписи, пытался шутить, приводил какие-то свои детские, мальчишеские аргументы… Женщина слушала его вполуха, как это часто бывает с уже взрослыми родителями, привыкшими видеть своих выросших детей по-прежнему маленькими. Но она слушала, так как на записи был ЕЕ сын и он говорил с ней — возможно в последний раз в своей жизни:

— Так вот мама, ты должна понять — я не могу поступить иначе. Если я не рискну, не отправлюсь туда за Олей, если не использую единственный шанс спасти ее — я, скорее всего, просто потеряю себя.

Рома с необычно серьезным выражением лица замолчал, осмысливая сказанное. Он смотрел прямо перед собой — но его матери показалось, что он смотрит ей прямо в глаза… Наконец, после непродолжительной паузы сын продолжил, говоря четко, честно, без какой либо наигранности:

— Я так и не смогу вырасти в личность, в человека, способного себя уважать, если не спасу ее, если хотя бы не попытаюсь спасти ее, мама! Понимаешь?

Мама понимала, несмотря на боль, пронзившее ее сердце — последние слова сына она приняла всерьез и где-то в глубине метущейся души искренне гордилась поступкам своего мальчика, в какой-то незаметный для нее момент переродившегося в мужчину. Но потом сын на видеозаписи расслабился, вновь как-то по мальчишески глуповато улыбнулся и закончил:

— Короче, мама, все будет хорошо. Александр по любому вытащит меня, в этот раз у него все схвачено, есть страховка на случай вырубившего электричества — так что ничего плохо в игре случиться просто не может. Так что если ты смотришь это видео — я слишком надолго завис в виртуальной реальности. Но это не страшно, мама — ты главное дай мне время спасти Олю, вытащить ее сознание из игры. Пожалуйста, мама, не мешай мне спасти ее… Я тебя очень люблю.

Видео на экране погасло, а женщина, до последней секунды сдерживающая слезы, зарыдала раненой белугой, в голос. Стоять и слушать это было невыносимо, так что Александр невольно сделал шаг к ней, надеясь найти такие слова, какие могли бы ее успокоить. Но это было ошибкой — среагировав на движение, мама Романа дико закричала:

— Где мой сын?!

Главный разработчик и создатель виртуальной реальности «Великая Отечественная» ответил, с трудом сохраняя голос ровным:

— Вы видели его. Рома в капсуле, он жив, дышит, он теплый, мозговая активность хорошая, он…

— Он все еще в игре! Но ведь на видео он говорит, что он должен спасти девушку, эту Олю — имя возлюбленной Романа мама выделила непередаваемой ревниво-уничижительной интонацией — и что вы сумеете вытащить его при любой неполадке, так?! Вы сами сказали, что девушку Рома из игры вытащил — так что я спрашиваю, где мой сын?!

В этот раз Александр стыдливо опустил глаза в пол:

— Роман не смог выйти из виртуальной реальности. Произошел программный сбой, из-за которого ни сам Рома внутри игры, ни я извне не смогли завершить игровой процесс, чтобы вернуть сознание вашего сына.

— Но КАК?!

— Я… Я не знаю…

— Вы вообще понимаете, что это мой сын? Мой СЫН?! Отправьте обратно эту девчонку, раз Ромка ради нее рискнул, пусть и она…

«Интел» — как его когда-то называл Самсонов, прервал бьющуюся в истерике женщину жестом руки, после чего сказал:

— Мы пытались войти в игровой процесс, запущенный Ромой. Ни у меня, ни у Оли не получилось. Так что пока я не вижу — точнее я не нашел возможность вытащить вашего сына. Но поверьте, я приложу все усилия, чтобы вернуть вам его…

— Где она?! Где, покажите мне эту стерву!!! Я хочу посмотреть ей в глаза…

Оля Мещерякова, сидящая наверху в навороченном инвалидном кресле, откатилась от пандуса, по которому могла съехать вниз. Несмотря на то, что крики матери Ромы были ей глубоко неприятны, она сама чувствовала, что любимый застрял в игре из-за нее, и потому смотреть в глаза ей не испытывала никакого желания. Нет, не желала… Зато она бы все отдала за то, чтобы еще раз посмотреть в осмысленные глаза ее возлюбленного, обещавшего, что в этом мире они будут вместе!

По щеке Оли так же побежала слеза, вызванная ее бессилием и иррациональной обидой на Самсонова. Умом Мещерякова понимала, что Рома сделал все как нужно, что он должен был ее вернуть в настоящее — но это настоящее было очень болезненным для разучившейся ходить девушки-инвалида с атрофированными мышцами. Нет, она должна была восстановиться, должна была со временем пойти — но как же ей хотелось, чтобы рядом был ее любимый! Помогал ей, поддерживал ее, вдохновлял — да просто, был РЯДОМ! А он остался там, на войне — и Оля всем сердцем хотела бы вернуться к нему, всем сердцем хотела бы остаться с ним пусть даже в виртуальной реальности… Настоящее без Самсонова для нее было какой-то черной, беспросветной полосой…