Игра не для всех. Сталинград

К сожалению, немцы уже действительно переломили ход битвы, прорвавшись к Волге на стыке 62-й и 64-й армий, и в очередной раз заняли Мамаев курган, после чего переправа находится под постоянным обстрелом. А это значит, что сражающимся уже фактически на плацдарме частям 62-й армий приходит максимум половина требуемых боеприпасов и вооружения, а также бойцов и командиров пополнения (и менее четвертой части необходимых для восполнения потерь!). Также и раненых до спасительного правого берега добирается примерно половина — и то в лучшем случае! Кроме того, на большей части линии боевого соприкосновения, ширина полоски левого берега Волги, занятой советскими частями, составляет всего пару-тройку сотен метров и целиком простреливается стрелковым оружием. Проклятый плацдарм, который будут удерживать до самой критической отметки в начале ноября…

Меня же, мой 282-й полк и собственно так называемую группу полковника Горохова, занявшую отдельный северный участок обороны в треугольнике Латошинка-Орловка-тракторный завод, фрицы не трогали практически весь сентябрь. Разумеется не считая периодических артобстрелов и воздушных налетов, а также случайных перестрелок, зачастую завершавшихся минометными обстрелами… Иногда мне было даже немного жаль, что я не участвую в столь грандиозных и судьбоносных для страны событиях, как уличные бои в Сталинграде — в которых я, вчерашний ротный и даже взводный (по факту) мог бы неплохо себя проявить. Впрочем, до тактики засад на танки с использованием ПТР на крышах и верхних этажах зданий, додумались и без меня. А как представишь себе весь ужас мясорубки, в которую попали бойцы 62-й, так сразу и никуда не хочется…

Н-да. Так бы и сидел я на «трех курганах», заставляя бойцов окапываться все глубже и шире, превращая высоту в целый лабиринт траншей и ходов сообщений с обязательными запасными позициями, да накапливая боеприпасы и оружие. Но, увы — с 29-го сентября немцы перешли к плановому уничтожению «Орловского выступа», нанося мощные, комбинированные удары с использованием бронетехники по всему фронту обороны группы Горохова. Каждой атаке предшествуют массированные артиллерийские обстрелы, авианалеты — а после кровавые штурмы пехоты при поддержке какого-то числа «коробочек». Моих ребят пока что выручает развитая система фортификаций (не зря ж практически целый месяц окапывались!), но за три дня упорных боев я уже потерял треть личного состава убитыми и ранеными, да часть приданной артиллерии. Но что еще страшнее — со дня на день (возможно, уже в ближайшие часы) должен начаться неизбежный отход соседней, 115-й осбр. В реальной истории это завершилось полным окружением полка и кровавым прорывом от 7-го октября, после которого 282-й полк как самостоятельная боевая единица уже перестал существовать…

Глава 20

2 октября 1942 года. Декретное время: 8 часов, 15 минут.

Район высоты 135,4 «три кургана». 282-й полк НКВД.

Ситуация на самом деле патовая: за оставления полком позиций без приказа я, как командир, буду нести полную персональную ответственность. То есть самый логичный выход оставить высоту в ближайшие ночи, к примеру числа так с третьего на четвертое, пока еще держатся соседи и мы не оказались в кольце, отпадает. Ведь по факту никакого беспорядочного отхода бойцов сто пятнадцатой осбр не будет — изолированные друг от друга и окруженные батальоны бригады умрут на своих позициях, через кольцо окружения прорвется горстка людей. А вот разрезать бригаду на изолированные очаги обороны немцы начали уже вчера, и окончательное окружение их планируется вроде бы числа пятого. Другими словами, кольцо вокруг нас самих замкнется при свете солнца. И даже тогда без приказа я не смогу вывести людей — ведь рядом будут воевать соседи, в том числе и мой непосредственный командир… Я уже пытался обсудить с ним сложившуюся ситуацию, однако Болвинов даже слушать не стал о возможном совместном отступлении.

А если подумать, то в случае прорыва единой линии обороны пожертвовать двести восемьдесят вторым полком вполне логично с точки зрения командования боевой группой. Под нами ведь ключевая высота, есть средства усиления. Так что по идее мы можем — и должны! — прикрыть отход товарищей. Ну, а потом уж и самим прорываться, да. Когда на каждую винтовку останется по единственной обойме патронов, а к пулеметам по неполному диску…

Одним словом, везде клин — бросим позиции, значит, отдадим ключевой участок обороны, значит меня к стенке или в штрафбат, «искупать кровью». Это в лучшем случае. В штрафных частях смертность выше, чем в полевых, и еще неизвестно, чем обернется факт службы в войсках НКВД, когда об этом прознают блатные. А последние уверенно держат лидерство в большинстве штрафных рот, как минимум до первого настоящего боя. Но даже если и удастся выжить в штрафной части, с Олькой-то мы уже гарантированно расстанемся! А как долго проживет без меня казачка на фронте, вопрос риторический…