Игра не на жизнь. Проходная пешка

Магия в этом мире тоже есть. Были в моем мире некоторые «приколы», которыми я баловалась. Бросить «магическую бомбочку» под трамвай или троллейбус, чтобы он остановился четко дверями возле меня. Или бросить «нить», чтобы узнать, далеко ли от остановки транспорт, которого ты ждешь. Да и с людьми, бывало, также «вызнаю», кто где находится. Свою энергию я давно научилась контролировать. Был у меня лет в пятнадцать такой случай в Севастополе. Ходили мы в горы. На одной из яйл[3] захотелось нам с чего-то поиграть с одним парнем в гляделки. Смотрим, смотрим друг на друга, и вдруг я четко вижу, как вокруг него появляется синяя каемка, переходящая в голубую. Вокруг всего корпуса, а над головою еще и расцвечена другими цветами. Тогда меня в первый раз проняло. Потом начала почитывать, вызнавать, научилась чувствовать. И только. Здесь же только попыталась и ощутила так, что воздух из легких пропал куда-то. Кинула легкую «нить», почти на грани восприятия… и получила ответ. Дубы отозвались тяжелым гулом, березы — веселой перебранкой, а органика — нечеткими образами. Ну что ж, хоть в засаду не попаду, и то ладно.

Не быть мне магичкой. Если я рецепты обычного борща забываю через час, стихи через день, а мелодию вообще не запоминаю никогда — мне слон на ухо еще до моего рождения наступил. Куда ж мне всякие заклинания распевать?!

А вот что я забыла, так это еду. О чем ближе к вечеру радостно напомнил пустой желудок. Вместе со снова разболевшимся плечом получился отличный дуэт. Помня о том, что ночевка готовится засветло, я не стала заставлять организм пахать на пределе сил и начала высматривать место привала.

~~~

Спать на земле я не решилась. Вернее, сначала улеглась, а потом покрутилась — сна ни в одном глазу, будто кто-то орет дурным голосом прямо в ухо. Дома я иногда слушалась своих предчувствий, а иногда посылала их лесом. А здесь как раз лес. Вот они и пришли все ворохом. Спать не дают. Есть все-таки некоторые вещи, с которыми не поспоришь. Пришлось присматривать себе дерево. Не дуб — липа. Но тоже разлапистая до неприличия. Хотя и поменьше моего Патриарха Всех Дубов будет. Рюкзак удобно устроился в углублении между тремя ветвями. Я на нем. К одной ветке спиной прислонилась, на другую ноги положила, а третья — под боком, чтобы я не свалилась. Царское ложе. Оружейный пояс повязала вокруг тела и ветки, как страховку. Теперь все! Спать!

Ага, щас! Дали мне поспать! Ровно половину ночи — хватит, детка, выспалась! Внизу, на полянке такой гульбан устроили, что можно всю округу на уши поднять. Хорошо, что хоть костры на противоположной от меня стороне. Но слезть все равно не получится. Сиди бобылем, смотри, как пьяная орава веселится.

Сначала подумала, что люди. Да ну! У людей таких широких морд не бывает. Будто кирпичом приложили. Всех. Поголовно. Приплюснутые носы, толстые губы и низкий лоб — точно не люди. Орки? Все может быть. Я классификатор местных рас еще не изучила. В свете костров их кожа кажется темнее, чем людская, но имеет ли она какой-то оттенок, сказать не возьмусь. Пока буду их называть орками, а там как сложится — посмотрим.

От шума и криков новоявленных орков разболелась голова. А вместе с болью пришла злость. На все сразу. И на Игру эту дебильную, ради которой я через полсоюза перлась, и на мастеров-идиотов, и на послушных, как овцы, ролевиков, так и оставшихся в палатках, несмотря на угрозу их жизни, и на себя, любимую, за то, что как дура их спасать кинулась. На эльфов, мать их за ногу, и на орков — все они одним миром мазаны! Этим миром! Ну, и, понятно, на сам этот мир, от которого я была вовсе не в восторге. В общем, поводов злиться у меня хватало. А вот возможностей, чтобы эту злость выплеснуть, пока не было.

9

Крики стали громче. Толпа орков радостно приветствовала что-то притащившее пополнение. Вернее, кого-то.

Орки притащили двоих. Одного кинули на землю, а второй… второй был эльф! Попался остроухий! Есть в мире справедливость! Может, я не могла отомстить за убитых ребят своими руками, но Боги этого мира меня явно услышали и решили наградить за мои страдания. Да, я жестокая, а как иначе? Я же не сопливая девчонка, которая от одного вида крови, что своей, что чужой, уже падает в обморок. И я радовалась, по-настоящему радовалась тому, что наконец остроухий прочувствует то, на что обрекли его собратья ни в чем не повинных детей.