Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса

Всё в «Нелепостях» говорит о фарсовом характере издания, об этом же свидетельствуют удивительные события, развернувшиеся после того, как книга покинула стены типографии.

«Капуста» на десерт для идиотов-читателей

Через несколько месяцев в Лондоне появилась ещё одна книга, несравненно меньшего объёма (около 100 страниц), но с не менее странным и трудносовместимым с авторским достоинством названием: «Кориэтова Капуста, ещё раз подогретая[131] и теперь поданная вместе с другими макароническими блюдами как вторая часть к его "Нелепостям"»^{94}. Название весьма хитроумное: «капуста» присутствует в нём и на греческом, и на латыни, и на английском, и в прямом, и в переносном смысле, a crambo, как я уже говорил, — это старинная игра в отыскание скрытого (загаданного) слова.

Содержание «Капусты» составляют дополнительная порция панегириков, будто бы не поместившихся в первой книге, обращение к наследному принцу, комически повествующее о перипетиях с получением разрешения на издание «Нелепостей», речи, якобы произнесённые Кориэтом перед самим королём и каждым из членов королевской семьи в отдельности. Есть также ругательный ответ торговцу полотном Старру, являющийся частью фарсовой судебной тяжбы, затеянной Кориэтом. Старр-де отказался выплатить тройной залог, обещанный Кориэту в случае его благополучного возвращения из путешествия, доказывая, что за такой короткий срок просто невозможно посетить и описать столько стран и городов. «Петиция в суд», состоящая в основном из витиеватых и забавных ругательств, подписана Кориэтом на латыни, английском и греческом языках! 

Читателю предлагается также рассказ о вражде одкомбианцев с жителями соседнего поселка Иоувил (Кориэт забавно перевирает его название — Evil[132] вместо Yeouvil), причём сначала якобы в поход отправились вооружённые одкомбианцы, а затем иоувилианцы двинулись на Одкомб. В обоих случаях «военные действия» удалось остановить лишь длинными речами, произнесёнными Кориэтом со шпагой в руках, под звуки военного оркестра и мушкетные залпы (откуда бы в Одкомбе взяться военному оркестру и мушкетёрам?) по всем правилам ораторского искусства, с цитатами из Гомера, Ксенофонта и Ливия, — речи, конечно же, приводятся полностью. Эта пародийная новелла о «войне» двух крошечных сомерсетских посёлков занимает четверть объёма книжки, она была бы вполне на месте в книге деяний другого великого путешественника — Пантагрюэля.

Так же как и предыдущая книга, «Капуста» открывается стихотворением Бена Джонсона, выдержанным в прежней фарсовой манере. Восхваляя «мудрую башку нашего одкомбианца и его неутомимые ноги», Бен советует ему просто помочиться на тех, кто не верит, что он мог за пять месяцев обойти мир и в следующие пять месяцев описать его! Что ещё нужно недоверчивым — ведь в книге точно указано, в какой день и час Кориэт входил в каждый город и когда уходил! К тому же, сохранилось и «вещественное доказательство» — его единственная пара обуви, в которой одкомбианский скороход «дохромал» от Венеции до Англии! Об этих же башмаках с ухмылками говорят и другие панегиристы, они даже изображены художником увитыми лавровым венком, и Кориэт объясняет, что, вернувшись, он повесил свои стоптанные башмаки на видном месте в одкомбской церкви. Интересно, что за десятилетие до того комик и клоун Уильям Кемп взялся протанцевать жигу весь путь от Лондона до Норича, после чего повесил свою обувь в Норичском таун-холле. Параллель Кориэт — Кемп проведена и в одном из панегириков[133].

Стихотворение Лоренса Уитэкера сопровождается нотами и озаглавлено «Музыка, исполненная на одкомбианском гобое, чтобы представить вторую часть кориэтовского капустника и спеть самую мелодичную комическую песню». Кориэт награждается новым набором комических титулов: Корифей, Кориэт Великий и другие, а Хью Холланд даёт своему стихотворению заголовок «К идиотам-читателям». Имел ли он в виду только своих современников?

Пять речей, якобы произнесённых Кориэтом перед королём и членами августейшего семейства, заслуживают большего внимания, чем они до сих пор удостоились. Действительно ли в апреле 1611 года при дворе английского короля и в местах пребывания членов его семьи было последовательно проведено — с интервалом в два-три дня — целых пять специальных церемоний, на которых безродный нищий одкомбианец торжественно вручал сначала королю[134], потом королеве и, наконец, каждому из их троих детей по подарочному экземпляру своих «Нелепостей», и действительно ли он произносил при этом напечатанные в «Капусте» речи — неизвестно. Но сам факт, что этот рассказ и эти «речи» было разрешено напечатать, ещё раз свидетельствует о чрезвычайно высоком уровне покровительства изданию.