Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса

Отсюда и давно обозначившийся пессимизм относительно принципиальной возможности решения этой головоломной проблемы. А. Фарчайлд ещё в 1904 году сравнивал положение тех, кто пытается проникнуть в смысл поэтических произведений сборника и реальные ситуации, послужившие поводом для их создания, с танталовыми муками путников, искушаемых в пустыне обманчивыми видениями и надеждами. В 1938 году крупнейший американский текстолог Х.Э. Роллинз, завершая в Новом вариоруме обзор работ о шекспировской поэме и констатируя, что разгадка этой поэмы и всего честеровского сборника так и не найдена, высказал серьёзное сомнение, что когда-нибудь удастся найти решение, удовлетворяющее всех учёных.

Датировку — под вопрос!

Итак, после ста лет исследований и дискуссий — тупик, который не могут замаскировать никакие джентльменские соглашения шекспироведческого истеблишмента о «временном консенсусе». Однако положение не безнадёжно, есть веские основания не разделять пессимистический прогноз даже такого замечательного учёного, как Х.Э. Роллинз (труды которого — эталон научной добросовестности).

Коль скоро в сборнике содержатся многочисленные и убедительные признаки того, что известнейшие поэты Англии откликнулись в нём на смерть каких-то знакомых и близких им выдающихся людей, между которыми существовали такие необычные отношения, исследователь конца XX — начала XXI века не должен соглашаться с выводом о невозможности их установить, какой бы трудной ни казалась эта задача. Констатация неудовлетворительности всех предложенных до сих пор гипотез не обязательно должна вести к глобальному (в масштабе проблемы) пессимизму. Скорее этот факт может свидетельствовать лишь о том, что до сих пор поиски велись в малоперспективных направлениях, где удалось, правда, уточнить некоторые интересные сами по себе, но, очевидно, второстепенные по отношению к главной проблеме обстоятельства. Однако такая констатация (или даже простое допущение) может играть положительную роль, нацеливая исследователей на выбор новых путей поисков, на критический пересмотр положений, из которых исходили их предшественники.

В самом деле, главным отправным пунктом всех сформулированных ранее гипотез является датировка книги 1601 годом, который вызвал у её первого исследователя понятные ассоциации с самым трагическим событием этого года — мятежом королевского фаворита Эссекса и его казнью, тем более что за именем «Феникс» можно было — хотя и с серьёзной натяжкой во времени — увидеть саму королеву. Эта дата как будто не мешала связывать содержание книги и с упомянутым в посвящении Джоном Солсбэри, с семейными делами и сердечными привязанностями этого многодетного джентльмена. Поиски же какой-то значительной пары, чьи отношения были похожи на отношения Голубя и Феникс и чья смерть произошла бы в этом (или близком к нему) году, остались безрезультатными. Тысяча шестьсот первый год заводил в тупик…

Но на чём, собственно, такая датировка основывается? Изучив вопрос, я убедился, что традиционная, принятая в шекспироведении датировка базируется только на титульном листе одного из трёх имеющихся экземпляров сборника и на шмуцтитуле, оставшемся неизменным у всех трёх (там напечатано: MDCI). Больше никаких подтверждений этой традиционной датировки нет. Напомню, что в хантингтонском экземпляре дата на титульном листе отсутствует, а в лондонском — совершенно другой титульный лист, с другим названием и другой датой — 1611. За прошедшие четыре столетия никаких дополнительных подтверждений отпечатанной на титульном листе даты не нашлось. Зато в ходе исследований установлен ряд фактов, которые вызывают сомнение в её достоверности и даже прямо её опровергают.

Начну с того, что книга, как уже говорилось, не была зарегистрирована в Регистре Компании[28] печатников и книгоиздателей. По установленному порядку члены Компании имели право печатать только те книги, которые были разрешены лицами, на то уполномоченными королевой: несколько членов Тайного совета, высшие духовные сановники и канцлеры обоих университетов. Высокие сановники, в свою очередь, часто перепоручали просматривать рукописи и давать разрешение на их печатание своим подчинённым. Это разрешение помечалось на рукописи (в некоторых случаях печаталось потом на титульном листе), после чего издатель регистрировал её в Регистре Компании, уплатив всего 6 пенсов, и мог приступать к печатанию. Иногда регистрировались уже отпечатанные книги, но есть и такие, записи о регистрации которых в Компании не обнаружены.