Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса

Ещё первый комментатор сборника А. Гросарт с удивлением отметил верноподданническую аллюзию в адрес Иакова Стюарта, содержащуюся в поэме Честера (в диалоге Природы и Феникс). Но сын Марии Стюарт в 1601 году правил только Шотландией и не был ещё английским королём, не был он и официально объявленным наследником Елизаветы. Поскольку с Шотландией книга Честера как будто никак не связана, Гросарт, не видя признаков позднейшей вставки (а мысль о более позднем появлении всего издания ему вообще не приходила в голову), был вынужден допустить, что подданные Елизаветы уже за несколько лет до её смерти относились к шотландскому монарху как к своему будущему королю и не боялись высказывать это отношение публично. Такое допущение противоречит историческим фактам. До последнего дня жизни королевы Елизаветы никто в Англии открыто не называл шотландского короля Иакова наследником английской короны; лишь несколько высокопоставленных вельмож в предвидении будущего позволяли себе касаться вопросов престолонаследия в глубоко законспирированной переписке с Эдинбургом. А за печатные намёки и комплименты такого рода (государственная измена!) виновные могли дорого поплатиться. Можно вспомнить, что в тайном доносе на Кристофера Марло среди других его преступлений доносчик указывает и на сношения с шотландским двором. Позднейшие исследователи честеровского сборника даже не пытались как-то объяснить эту рискованную «обмолвку» Роберта Честера, а ведь она свидетельствует о том, что он писал свою поэму (или по крайней мере её часть) уже в царствование короля Иакова I[31], то есть не ранее 1603 года.

Гросарт также упоминает (не вдаваясь в тщательный анализ) о маленьком томике, существующем в единственном экземпляре, — «Четыре птицы из Ноева ковчега» Томаса Деккера. Книга содержит молитвы, вложенные автором в уста Голубя, Орла, Пеликана и Феникс; каждому персонажу посвящена отдельная глава со своим шмуцтитулом. Особое внимание уделено в авторских обращениях Голубю и Феникс. «Птицы» (и их прототипы) здесь явно те же, что и у Честера, и отношение к ним автора также исполнено глубочайшего пиетета, но характерные для честеровского сборника траурные мотивы у Деккера полностью отсутствуют — эти прототипы были ещё живы в 1609 году, которым книга о «четырёх птицах» датирована. Ещё один факт, говорящий за более позднее, чем традиционно было принято считать, происхождение честеровского сборника.

На титульном листе фолджеровского и хантингтонского экземпляров указано, что поэма якобы переведена Честером с итальянского, и даже приведено выдуманное имя автора итальянского оригинала. Это — откровенная мистификация, ибо ни такой итальянской поэмы, ни поэта Торквато Челиано история литературы не знает, и вообще все произведения сборника безусловно британского происхождения (с этим, слава богу, согласны все исследователи книги). Такая мистификация, однако, вполне согласуется с предупреждением составителей (на том же титульном листе, двумя строками выше), что правда о Голубе и Феникс будет выражена аллегорически завуалированной, затенённой (shadowed). Указание на мифического итальянца — один из элементов этого вуалирования. Сюда же относятся аллегорические имена, нарочитые многостраничные отступления, призванные сбить с толку, отпугнуть непосвящённых читателей («толпу»), — судя по всему, в планы издателей совсем не входило рекламировать своё причудливое детище, предназначенное для «глубоких ушей», то есть для тех, кто знал тайну Голубя и Феникс. Заботясь о том, чтобы не дать «толпе» ключ к своей аллегории, издатели понимали: главным нежелательным ключом может стать подлинная дата издания, и приведённые выше факты свидетельствуют, что они принимали меры для её сокрытия, но, к счастью для нас, полностью скрыть все следы не смогли (а может быть, и не хотели).

Странная «опечатка» в Британском музее [32]

Важным — и убедительным — доказательством того, что честеровский сборник появился на свет не в 1601 году, а значительно позже, является хранящийся в Британском музее экземпляр, датированный 1611 годом. Обычно его принято называть переизданием или вторым изданием сборника. Однако целый ряд очень странных обстоятельств противоречит такому упрощённому представлению об этом уникуме.