Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса

Итак, почему же всё-таки возник «шекспировский вопрос», почему он продолжает существовать и будоражить умы? Может быть, действительно всё дело в том, что о жизни Великого Барда якобы мало известно, как это часто можно слышать? Нет, это неверно — так было только в первое столетие после его смерти. Однако постепенно благодаря кропотливому труду многих поколений исследователей о нём стало известно гораздо больше, чем о других литераторах и актёрах того времени. Дело именно не в количестве достоверных, документально подтверждённых биографических фактов, а в их характере, их просто потрясающей несовместимости с тем, что говорят о своём авторе шекспировские произведения — 37 пьес, 2 большие поэмы, цикл сонетов, несколько других стихотворений. И чем больше узнавали достоверных биографических фактов, чем глубже изучали шекспировские произведения, тем очевиднее становилось это несоответствие.

Известный русский дореволюционный специалист, автор ряда работ в области истории английской литературы Н.И. Стороженко, никогда не сомневавшийся в истинности традиционной идентификации личности Уильяма Шекспира, вместе с тем отмечал: «История литературы не знает большего несоответствия между тем, что нам известно об авторе, и его произведениями». Р.У. Эмерсон ещё раньше писал, что не может совместить шекспировские биографии с шекспировским творчеством. Мимо этого бросающегося в глаза противоречия не может пройти ни один сегодняшний биограф Шекспира, каким бы образом он его ни объяснял.

Кроме общего впечатления глубокой духовности и человечности, высоко поднятых над кипением мирских страстей, из шекспировских драматических и поэтических произведений мы узнаём об их авторе довольно много. Его герои говорят не только о своих повседневных заботах и стремлениях, о своих друзьях и врагах. Они часто рассуждают о смысле жизни и смерти, о добре и зле, о любви, о смысле истории людей — эти рассуждения иногда кажутся не связанными непосредственно с действием, и тогда мы ощущаем биение шекспировской мысли, и эта мысль поражает своей философской глубиной и изощрённостью, своим проникновением в труднейшие проблемы бытия. Но, конечно, его гений проявляется не только и не столько в мышлении, в анализе: подобно природе, его искусство снова и снова творит жизнь на сцене театра, сцене, подчас способной вместить целый мир.

Шекспировские произведения свидетельствуют не только о гениальном художественном мастерстве их автора, но также об огромном, ни с чем не сравнимом богатстве языка Шекспира. Его словарь насчитывает около 20 тысяч слов, то есть в два-три раза больше, чем у самых образованных и литературно одарённых его современников и даже писателей следующих поколений и веков (для сравнения, у Джона Милтона, Фрэнсиса Бэкона — по 8 тысяч слов, у Уильяма Теккерея — 5 тысяч; в словаре таких французских писателей, как Виктор Гюго, Ипполит Тэн, живших через два столетия после Шекспира, — примерно по 9 тысяч). Англичанин нашего времени, имеющий высшее образование, употребляет не более 4 тысяч, а малообразованный провинциальный житель елизаветинской Англии обходился 1 тысячью или даже половиной того. Такой огромный разрыв говорит сам за себя — ничего подобного история мировой литературы не знает. Шекспир ввёл в английский язык, как сообщает Оксфордский словарь, около 3200 новых слов — больше, чем Бэкон, Джонсон, Чапмен, вместе взятые.

Произведения Шекспира также свидетельствуют, что он владел французским, латинским, итальянским языками, мог читать на греческом, возможно, и на других языках. Напомню, что в «Генрихе V» 4-я сцена III акта написана целиком по-французски, так же как и разговор с пленным в 4-й сцене IV акта, а всего в этой пьесе около 100 строк на хорошем французском языке. Отдельные французские, итальянские, латинские слова и фразы присутствуют во многих пьесах. Сюжет «Гамлета» взят из «Трагических историй» француза Бельфоре, переведённых на английский только через столетие; сюжеты «Отелло» и «Венецианского купца», включая многие детали, заимствованы соответственно из сборников итальянских новелл Джиральди Чинтио и Джованни Фьорентино, тоже появившихся на английском языке лишь в XVIII веке. Шекспир знал произведения Монтеня, Рабле, Ронсара, Ариосто, Боккаччо, Банделло. Сюжет «Двух веронцев» взят из испанского пасторального романа Монтемайора, на английском языке до появления пьесы не печатавшегося^{28}.

Многочисленны свидетельства классического, то есть основанного на греко-латинской культурной традиции, образования автора, превосходного знания Шекспиром греко-римской мифологии, литературы, истории, использования им сочинений Гомера, Плавта, Овидия, Ливия, Сенеки, Плутарха, Аппиана, причём не только в переводах, но и оригиналов. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать его поэмы, пьесы римского цикла, «Тимона Афинского». Насчитано 260 случаев использования им мифологических и исторических персонажей классической Античности; не будет большим преувеличением сказать, что эти имена не сходят с языка Великого Барда.