Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса

Особенно много сделал для изучения биографии Роджера Мэннерса, для обоснования и развития рэтлендианской гипотезы бельгийский историк Селестен Демблон. Сам Демблон связывал начало своих изысканий со статьей Сидни Ли относительно записи дворецкого Бельвуара. До этого в поисках следов Шекспира Демблон изучал жизнь графа Саутгемптона, Уолтера Рэли, поэта Ричарда Барнфилда и других современников шекспировского творчества; эти исследования расширили и углубили его знание истории и литературы эпохи. Выдающимся открытием Демблона было обнаружение в архиве Падуанского университета в Италии старых списков студентов, где вместе с графом Рэтлендом значились студенты из Дании Розенкранц и Гильденстерн. Демблон исследовал также обстоятельства почетной миссии Рэтленда в Данию в 1603 году и их отражение во втором издании (второе кварто) "Гамлета", появившемся в 1604-1605 годах. Книги Демблона", опубликованные перед первой мировой войной во Франции, знаменовали собой новый этап в развитии шекспироведения. В дальнейшем Демблон ожидал найти окончательные документальные доказательства авторства Рэтленда, но таких материалов, которые бы могли триумфально завершить проделанную им огромную работу, исследователь тогда не обнаружил. Доводы Демблона и открытые им факты доказывали безусловную причастность Рэтленда к "шекспировской тайне" и к созданию шекспировских произведений, но характер и степень этой причастности могли оспариваться; кроме того, существовало много трудных вопросов (в основном связанных с датировкой первых шекспировских пьес), на которые еще надо было дать обоснованные ответы. Нужны были новые и новые исследования; на все это требовалось время.

Рэтлендианская гипотеза после Демблона получила развитие в работах К.Шнейдера (Германия), К.Сайкса (Англия) и русского профессора П. Пороховщикова, эмигрировавшего после гражданской войны в США. Исследуя обнаруженный еще в конце прошлого века в Бельвуаре рукописный вариант песни из "Двенадцатой ночи", Пороховщиков определил, что он является первоначальным и написан рукой Рэтленда.

В 20-х годах рэтлендианская гипотеза получает распространение в нашей стране (в отличие от бэконианства, которое, похоже, никогда в России не имело сторонников). В 1924 году вышла в свет книга Ф. Шипулинского "Шекспир - маска Рэтленда. Трехвековая конспиративная тайна истории". Шипулинский изложил историю "шекспировского вопроса" и основные положения рэтлендианской гипотезы (почерпнутые у Демблона), убежденным сторонником и пропагандистом которой он был. Однако автор увлекательно написанной книги отдал в ней дань вульгарному социологизму в духе того - перенасыщенного революционной идеологией - времени. Шипулинский относился к графу Рэтленду как к революционеру, борцу с самодержавием (нечто вроде русских декабристов) и даже отстаивал свое право называть его "товарищем Рэтлендом". Такая "модернизация" приносила только вред самой же защищаемой автором гипотезе, запутывая и ослабляя серьезную, основанную на большом фактическом материале аргументацию. Впрочем, как мы увидим дальше, и со стороны его оппонентов, наших сторонников стратфордианской традиции, и в те годы и позже не было недостатка в вульгарно-социологических вывихах и упрощениях.

Шипулинский не жалел резких слов в адрес Шакспера из Стратфорда и авторов стратфордианских биографий: "Чтобы отождествлять неграмотного мясника, торговца, кулака и ростовщика с автором "Гамлета" и "Бури", мало быть слепым: надо еще не понимать, не чувствовать Шекспира".

Видный тогда литературовед-марксист В. Фриче поддержал рэтлендианскую гипотезу, так как "она удовлетворительнее традиционной, ортодоксальной точки зрения позволяет истолковать происхождение и дух шекспировских творений... в ней нет того зияющего противоречия...". В своей небольшой книге о Шекспире Фриче почти не приводит новых по сравнению с Шипулинским данных фактического порядка, но отмечает многочисленные элементы аристократического мировосприятия в произведениях Великого Барда.

А.В. Луначарский, чей авторитет в вопросах культуры в 20-е годы был еще высок, считал рэтлендианскую гипотезу наиболее вероятным решением вопроса о личности Уильяма Шекспира. В статье "Шекспир и его век", являющейся шестой лекцией из курса по истории западноевропейской литературы, читавшегося Луначарским в те годы, он отмечал чрезвычайно странные и многочисленные совпадения биографических данных Рэтленда с "жизнью автора пьес, как мы могли бы ее представить... Это совпадение необычайно велико". Луначарский отмечал также, что рэтлендианская гипотеза дает наконец объяснение казавшихся ранее непонятными социальных воззрений Шекспира, а также выбора им среды, в которой происходит действие всех его произведений.