Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса

Мы обхохочемся до смерти!

{* Ричард Хэклит - английский географ, опубликовал ряд книг о путешествиях начиная с древних времен.}

{** Томас Кэндиш (Кэвендиш) и Фрэнсис Дрейк - прославленные елизаветинские мореплаватели.}

{*** Порт на побережье Нидерландов, в конце XVI - начале XVII в. арендовавшийся англичанами; теперь - Флиссинген.}

ХЬЮ ХОЛЛАНД заканчивает.

ИОАННЕС ХОСКИНС начинает:

КАББАЛИСТИЧЕСКИЕ СТИХИ,

КОИ ПУТЕМ ПЕРЕСТАНОВКИ СЛОВ, СЛОГОВ И БУКВ

ПРИОБРЕТАЮТ САМОЕ ВЫСОКОЕ ЗНАЧЕНИЕ (А ИНАЧЕ

НЕ ИМЕЮТ ВОВСЕ НИКАКОГО) ВО СЛАВУ АВТОРА

Безмозглых рыб ли шторм покрутит в масле,

Труба ли по-библейски загудит,

Иль камбала, плывя коптиться в ясли,

На троицу певцов угрюмо поглядит,

Иль теста равноденственного корка

Карету пышную оставит без колес

И сферы так сожмет, что пыли горка

Сей аргумент сочтет ответом на вопрос,

Но и тогда, под мраморной хвальбою,

Наш Автор мудрый, сей Гимнософист {*}

(Читатель, думай, кто перед тобою!)

С дороги не свернет, хоть путь его тернист.

{*# "Гимнософист" - происходит от греческих слов "гимнос" и "софиос", и означает "голый софист". Томаса Кориэта называют так потому, что в Базеле во время купания он вышел на улицу без штанов.}

ХВАЛЕБНОЛОГИЧЕСКИЕ АНТИСПАСТЫ {*},

СОСТОЯЩИЕ ИЗ ЭПИТРИТОВ, ЗАНИМАЮЩИХ ЧЕТВЕРТОЕ

МЕСТО В ПЕРВОЙ СИЗИГИИ, В ПРОСТОРЕЧИИ

НАЗЫВАЕМЫХ ФАЛЕКТИЧЕСКИМИ ОДИННАДЦАТИСЛОЖНИКАМИ, ТРИМЕТРИЧЕСКИМИ

КАТАЛЕКТИКАМИ С АНТИСПАСТИЧЕСКИМИ

АСКЛЕПИАДОВЫМИ СТИХАМИ, ТРИМЕТРИЧЕСКИМИ

АКАТАЛЕКТИКАМИ, СОСТОЯЩИМИ ИЗ ДВУХ

ДАКТИЛИЧЕСКИХ КОММ, КОТОРЫЕ НЕКОТОРЫЕ УЧЕНЫЕ

ИМЕНУЮТ ХОРИЯМБАМИ, ГДЕ ОБА ВМЕСТЕ, БУДУЧИ

ДИСТРОФИЧЕСКИМИ, РИТМИЧЕСКИМИ И

ГИПЕРРИТМИЧЕСКИМИ, А ТАКЖЕ АМФИБОЛИЧЕСКИМИ,

ПОСВЯЩЕНЫ НЕУВЯДАЕМОЙ ПАМЯТИ АВТАРКИЧЕСКОГО

КОРИЭТА, ЕДИНСТВЕННОГО ИСТИННОГО

ПУТЕШЕСТВУЮЩЕГО ДИКОБРАЗА АНГЛИИ

{* Антиспасты - стихи, стопы. Далее комически обыгрываются термины, обозначающие размеры (стопы) в стихосложении.}

К означенным стихам добавлена также мелодия, а ноты расставлены в соответствии с формой музыки, предназначенной для исполнения теми, кто к сему занятию расположен.

Блестящий Томас, ты, как дикобраз,

Для земляков тьму новостей припас.

Зверек, чуть что, иголки вверх направит,

Твое ж перо сердца друзей дырявит.

Вокруг дикобраза не кишит зверье,

Столь одиноко и твое житье.

Зверек сей пеш при тьме и пеш при свете,

И ты в Венецию доставлен не в карете.

Враги врагов, друзья друзей твои

Все дикобразы - в злости и в любви.

Внеси ж в свой герб актера-дикобраза,

Ведь путь твой трюками наполнен до отказа.

Хор грянул. Мощной голосиной

Подвыл я было старой псиной.

Но песня в глотке раскололась:

От старости увял мой голос.

Здесь миллионы глотки драли,

Гонцы, форейторы орали,

Но повергают нас в унынье

Ботинки Кориэта ныне:

Вестей нет хуже в нашем доме,

Чем весть об исхудавшем Томе.

В Венецью шел Единорогом

И, не упившись рейнским с грогом,

В одной лишь паре он башмачной

Пришел домой (пример - сверхмрачный).

Святого Павла двор мощеный...

О чем толкует люд ученый?

Ботинки - на вершине шпиля.

К ним имя "Томас" прикрепили.

Шрифт - крупный. Надпись ту без фальши

Читают в Финсбери {*} и дальше.

Коль слава - ветер, пусть он дышит

И пусть весь мир о Томе слышит,

Пусть ветер, бриттов покидая,

Летит в Перу и до Китая.

Пускай на юг он устремится

"К той птице Рух, что больше птицы,

Которая у озера Стимфала

Гераклу солнце закрывала.

Коль ветер славы не остынет,

Он, может быть, на север двинет.

Хоть он расстанется с мечтою,

Узнав за неизвестности чертою,

Что там закон Христов не ведом,

Вдохнут сей ветер кит с медведем.

Пешком от Северного моря

Он к Антиподам двинет вскоре,

Что век под нами вверх ногами,

Чтоб не сместился мир под нами,

Что век дивятся, что мы с вами

К ним тоже - книзу головами.

Так вот, известие по кругу

Передадут они друг другу:

"Том, как с Венецией расстался,

Пешком до родины добрался!"

Стук башмаков несет по свету

Весть о походах Кориэта.

Вопит счастливая орава:

"Обогнала героя слава!"

Утихнут страсти. Скромным видом

Том подчеркнет: "Я - semper idem {**}!"

{* Место народных гуляний недалеко от Лондона.}

{** Semper idem (лат.) - всегда один и тот же.}

ИОАННЕС ХОСКИНС заканчивает.

ЛЮДОВИКУС ЛЬЮИКНОР начинает:

Поэт-червяк припишет непременно

Античным дурням ум наш современный.

Ио - Корова, Ослик Апулея

Нужны сегодня только дуралею.

Их с книгой Тома сравнивать-то жутко:

Что скрипку Феба с Пановою дудкой!

Ведь Том гогочет нам не о лягушках,

Гогочет он о градах, деревушках.

Он о чудесной бочке повествует,

Что над потоком древним торжествует:

Ее вино рифмующие орды

Плодит быстрей, чем муз источник гордый.

В Одкомбе Томы мнят, будто Циклопы - блохи,

Том же собою вшей кормил неплохо.

Так древний был мудрец вшей поживой,

Как в наши дни - создатель рифмы вшивой.

Пять месяцев наш Том жил. Музою беременный,

Штанов и башмаков не заменив и временно.

Се - плод его трудов, том - ваше достояние.

Грызите ж сей орех, коль грызть вы в состоянии!

ЛЮДОВИКУС ЛЬЮИКНОР заканчивает.

ИОАННЕС СКОРИ начинает:

Ты - путешественник? Есть возраженье:

Не ты бродил, - твое воображенье!

Не столь в науке, Том, твой путь успешен,

Сколь просто хорошо язык подвешен.

Что из того, что ты прошел полмира?

Хорош ходок, да с трещиною лира!

Прочтя твой труд внимательно и строго,