Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса

На самом деле никаких данных о "подневольности" ухода из жизни Елизаветы Сидни-Рэтленд нет и никогда не было, и об этом Н. Б. мог бы прочитать в "Игре об Уильяме Шекспире". Поэты - участники честеровского сборника определенно считали, что она последовала за мужем добровольно, это же видно из стихотворения Джонсона (стихотворение IV цикла "Лес"). Не могло подтолкнуть ее к трагическому шагу и материальное положение - после смерти мужа она в любом случае не оставалась без средств к существованию. Но Н. Б. продолжает фантазировать: "У жены-барышни... столь несчастного и неопытного существа (какое уж писание драм! {Очевидно, Н. Б. полагает, что писать драмы могут только люди вполне благополучные.}) от ужаса обреченности стали возникать те психические отклонения, отражение которых можно выявить в патологическом завещании мужа" (!) и т. д. и т. п. Граф Рэтленд объявляется женоубийцей, редким преступником, изощренным злодеем ("уж лучше бы объявить его окончательно сошедшим с ума и недееспособным"), причем каждый из этих "приговоров" повторяется по нескольку раз!

Не будем искать в этой сумбурной и странной эскападе какое-то рациональное зерно. Но обратим внимание на вывод, которым заканчивает ее наш воинственный оппонент: "Таков "вероятный кандидат" И. М. Гилилова в Шекспиры - Роджер Мэннерс, Уграф Ретленд...". То есть все эти громогласные заключения об "агрессивной психической ненормальности" и обвинения в женоубийстве нужны академику, чтобы "признать" Рэтленда неподходящим для роли Шекспира из-за плохой "нравственной репутации"!

Конечно, нам не известны все детали отношений четы Рэтлендов, но ясно, что они были непростыми. Очень непростым человеком был сам Роджер, с его склонностью к таинственности, розыгрышам, с его отстраненностью от великосветской суеты; мы не знаем, какая болезнь мучила его и рано свела в могилу, не знаем, почему брак Рэтлендов так и остался платоническим. Да, это была странная чета, ее жизнь и смерть окутаны завесой тайны, созданной ими самими и их верными друзьями - "поэтами Бельвуарской долины". Но ни эта таинственность, ни странность отношений не дают оснований для смехотворных "заключений" об их "психической ненормальности" и т. п. И уж в любом случае эта таинственность не может исключить их вовлеченность в литературное творчество, их причастность к феномену Шекспира, к тому же подтвержденные множеством исторических и литературных фактов. Забавно: наш оппонент верит, что гениальным (и при том - самым образованным) поэтом и драматургом Европы был человек, чья даже элементарная грамотность остается под большим вопросом. А вот Рэтленд, оказывается, быть автором поэм и пьес не мог, так как его "нравственная репутация" кажется нашему оппоненту сомнительной! Еще раз подчеркнем: о подлинной "нравственной репутации" Рэтленда почти ничего достоверного не известно. Но абстрагируемся от данной конкретной личности и даже от "шекспировского вопроса" вообще и зададим вполне оправданный вопрос: исключает ли "нравственная репутация" (характер, поведение, семейные и любовные отношения) таких разных поэтов и писателей, как Байрон, Верлен, Оскар Уайльд, Сергей Есенин (первые пришедшие на ум имена), их причастность к литературному творчеству?

В "Игре" рассказывается об обстоятельствах ухода Рэтлендов из жизни, об их загадочных похоронах, и этот рассказ основан на документально подтвержденных фактах. Там, где факты допускают различные толкования, это специально оговаривается. Однако Н. Б. именует рассказ о смерти и похоронах Рэтлендов "черным готическим романом" и неоднократно выражает свое неприятие и непонимание фактов, многие из которых он при этом нелепо искажает.